В этот час восходящего светила, крымская жемчужина с наслаждением внимала скользящим по её лику лучам, неосторожно прокравшимся сквозь высокие узкие окна. Аромат благоуханных розовых ветвей бередил нежные воспоминания Айбиге: лёгкая поступь по дворцу Топканы, бьющееся сердце и поражающий красотой вид, открывающийся с террасы. Приятное волнение, окутанное дрожью нервных клеток почувствовавших ЕГО, встреча их глаз и полуслышный шепот имени Малкочоглу Бали-бей. Подобное невозможно забыть, сам Аллах своею твердою рукой привел их в одно место и единый час. Стук раздался в дверях, прерывая радостные грёзы крымчанки: - Войдите! Появилась верная хатун и засвидетельствовала свое почтение поклоном.
- Айбиге-хатун, хранитель покоев велел передать вам письмо. с уважением тонкие руки передали принцессе послание. Лик крымского цветка озарился радостью, ей не терпелось открыть письмо и она отослала девушку. Сама присела на софу, моментально прочитав дорогие сердцу слова, она перечитывала их несколько раз и после прижала сакральную сокровищницу к своему сердцу, поднимая к небесам наполненные влагой глаза. Счастье наполнило девушку, погрузив в эйфорию, она спрятала письмо и занялась приготовлениями к встрече. Пурпурное платье по фигуре, колье из драгоценных камней в тон ткани наряда и заколотые в прическу крупные локоны, вырывающиеся непослушной волной и ниспадающие на лицо Айбиге завершили образ. Плащ был накинут сверху, спешка ускорило время и нужно было спешить чтобы не опоздать на встречу. Во дворцовых коридорах царила тишина, янычары послушно перемещались с определенным интервалом, прослеживая который можно было выйти незамеченной. С волнением в груди, бьющимся сердцем и легкой дрожью, принцесса неслышно перемещалась по саду в поисках знакомой фигуры хранителя покоев. В полумраке тени пугали её, рассеиваясь при приближении и неожиданно она разглядела темную фигуру мужчины, которого невозможно было не узнать. Сердце забилось скорее, Айбиге тенью прокралась к нему, нежно положив ладони на его глаза со спины и рассмеялась от радости.
- Малкочоглу Бали-бей...,- с любовью произнесла руладой девушка, парящая от чувств к хранителю покоев. Она любила его душу, сердце, характер, внешность и имя, которое произносила всегда с большим удовольствием. - Я не могла не придти, хранитель моего сердца, дни тянутся словно вечность и мои глаза целыми днями пытаются разглядеть твою фигуру в саду или за ее пределами. Услышать твое имя произнесенное в суе, любую весточку, которой меня лишили часы разлуки. Твое письмо непостижимо обрадовало меня, наполнив счастьем и любовью душу. Дыхание мое, мой день и моя ночь, все лишь в тебе.
Улыбка проникла на её лик, как ранние утренние лучи, Айбиге не могла поверить в свое обретенное счастье. Любовь озаряла взгляд ее сияющих глаз, ланиты окрасились цветом розы и губы наполнились вкусом дорогого имени.

Ни злато и статус делают счастливым человека, а его любовь... наполняя собой сердце, заставляя его бешено стучать в такт угасающим лучам мерцающего в отблесках воды, светила. Мелодия любви непостижима и утонченна, словно мягкие блики, раскрасившие пустыню на пейзаже жизни, оживив её собой и пробудив лучшие ростки внутри: раскрывая лишь лучшие стороны человеческой натуры. Айбиге не осознавала насколько сильна в ней женственность, роскошью нарядов и украшений не скрыть главного - идущего изнутри огонька, позволяющего принцессе стараться укрыть свой пыл в воинских делах, выступив вперед мягкими качествами натуры, о которых, впрочем, и она сама не ведала до того как ей случилось полюбить. И в этот миг, она сраженная счастьем встречи, не могла налюбоваться на стрелы строгих бровей, точно и изящно окрашенных карих глаз, украшенных длинными ресницами, правильных черт лица любимого Малкочоглу Бали-бея. Сколько раз она представляла себе их встречу, несмелые прикосновения и возможность уединиться в густой листве кустарника, будто созданной для укрывания влюблённых.
- Малкочоглу, я молила Аллаха позволить мне увидеть твой лик и издалека ловила малейшие схожие фигуры, выходившие в сад, проходящие мимо меня или за пределами покоев. Томление превратилось в глубокую пытку, изранив душу и сегодня я получила твоё письмо, возвысившее меня до небес. До вечера время тянулось несоизмеримо долго, точно сладкая патока льется в сосуд ожидавшего того пасечника. И вместе с тем, я мечтала и представляла нашу встречу вдали от посторонних глаз. Здесь же нет никого?, - с опаской спросила принцесса и огляделась по сторонам, дабы убедиться в безопасности их нахождения. Зоркие глаза не заметили опасности, тогда она позволила себе с любовью обратиться к очам Малкочоглу Бали-бея и внимать его речам. Её лик светился безмятежным счастьем, напоминая лунное свечение темной летней ночью, спелые вишни не покидали любимого ни на минуту и заслышав о походе, время повернулось вспять, напомнив о былом.
- Оно сильно, как и раньше. В Крыму не прекращаются политические споры и походы на соседние земли, отец ни раз вступал в переговоры с наместниками местных ханов, а мой старший брат вышел в поход как предводитель, а не участник. И столько гордости по его возвращению, я еще не слышала. Они с отцом в походе поменялись местами, а позже празднования победы прошли по всем угодьям нашего края. После подобного сложно забыть о собственных мечтах. Ты по-прежнему находишь меня капризным ребёнком, который вбил себе в голову мысли о походе? с радостью и гордостью делилась крымская жемчужина достижениями своего брата, задавая вопрос больше из женского любопытства, чем из-за желания вспомнить весёлое умиление хранителя покоев относительно своих мечтаний.

Принцесса светилась от счастливого момента, оказавшись в крепких и надёжных объятьях своего любимого Малкочоглу. Лунное сияние давно разлилось по верхушкам деревьев, затрагивая влюбленную пару точно нимбом и заставляя их фигуры светиться, придавая им романтического флёра, перед которым отступал любой мрак.
Он рядом, совсем близко от меня и настолько, что я могу дотронуться до его руки и почувствовать тепло, а сердце звучит столь сильно, насколько может. В объятье я чувствую всю силу любви Малкочоглу, улыбка довершила невероятное счастье крымчанки, о котором она долгое время молила Аллаха в разлуке, проливала горькие слёзы и верила, что однажды их никто не сможет отдалить друг от друга. Ночь удивительно была тиха, точно специально природа благоволила шёпоту влюблённых, существовавших в тот миг только вдвоём на свете. Ни одно дуновение ветра не приносило свежести, обрамлённой в чары любви и дополненное ароматом роз, растущих в саду. Время укрывало своим плащом таинство истинного чувства, раскрывающегося в полную силу нынешним часом. Несмело девушка провела по спине мужчины, обнимая его и наслаждаясь прикосновениями.
- Я боюсь за тебя, Малкочоглу, мне ничего не будет, но ты можешь пострадать за нашу встречу и понести серьёзное наказание. Сейчас я не готова рисковать тобой, нами... Никто не должен узнать о встрече, вокруг могут оказаться недоброжелатели, способные доложить Повелителю и тогда конец будет близок. В прошлый раз, когда тебя собирались казнить, я стояла наверху и слёзы не покидали меня, а душа была выжжена, словно уничтожили все живое во мне и я умираю рядом с тобой. Никогда я не допущу чтобы произошло нечто подобное с тобой, поэтому осторожность нам не повредит. - Айбиге тяжело перевела дыхание и вернулась мыслями к удивительной встрече их сердец, а радость переполнила душу когда девушка заметила с какой заботой убеждает её воин остаться  - Я буду молить за тебя Аллаха, чтобы он защитил и укрыл тебя своим благословением, направил твой острый меч против врага и отразил любой удар. Ни ты, ни Падишах не отпустите меня на войну и если тебе будет спокойнее, я готова забыть о своих мечтах, бросить то, чем жила долгие годы, лишь оттого чтобы не тревожить твоей души. Ждать... я всегда буду с тоской и гордостью в глазах встречать тебя из походов, дай Аллах не одна, а с частью нашей души на руках - в продолжении нашей любви, о котором все мои мечты сейчас... - принцесса сама не ожидала от себя подобной откровенности, но в последнее время её не покидали мысли о создании семьи и рождения их потомка с Бали-Беем. Посчитав, что любимый должен знать о её сокровенном, принцесса поделилась смело и в надежде на его понимание, ведь в этот раз все было иначе: разговор касался их обоих и раскрывал девушку с новой грани. Небольшое отстранение заставило Айбиге понервничать, она начала чувствовать предстоящее событие и волноваться. События развивались стремительно, оставив за собой возможность сознания опоздать с восприятием. Кольцо было прекрасным, но куда более значимым смысл, вызывавшей у крымской жемчужины выступившую хрустальную слезинку, ставшую свидетелем счастья и согласия девушки. Тёмные глаза прикоснулись к мужчине и руки обняли любимого, с нежностью шепча одно слово, наполненное чувствами - Да...

Золотистые нити солнца разбросанными паутинками легли на вечернем небе, крадя его свет и возводя ночное покрывало с проявляющимся призрачным миражом, луной. Встреча гаснущих отсветов, словно прощальное тихое полотно из сотканных на нём багрово-лиловых стежков, обращённых в негу облаков, замерли в своём торжестве перед мерцанием восходящих звёзд. Небеса напоминали тайное свидание двух времён суток - дня и ночи, точно отражая встречу принцессы и бея, стоявшими в замирании перед красотой природы, раскрывшейся полным цветом в сменяющийся час. Нежно-розоватые краски, схожие с утренними розами переплывающие воздушным зефиром в густо-коралловые бутоны, будто губы принцессы в запечатлённой на них агонии любви, дополняли картину своей глубиной. Сладкие минуты счастья наедине и упоение душ в соприкосновении сердец, поделившей их мир на два неба: общественный - в маске равнодушия и сакральный, где они принадлежали друг другу. Точь в точь, как свет и тьма, смешивались в судьбах влюблённых тяжким переплетением. Им приходилось казаться далёкими при близости и осторожно искать череду событий, пряча в их оправдание случайные или тайные встречи. Лишь Джайлан Хатун безмолвным свидетелем оберегала их чувства, прикрывая собой покой и крохи любви отважного хранителя покоев и хрупкой жемчужины Крыма. Бархатный тембр Бали Бея, точно исполнял мелодичную руладу, лаская собой слух и вызывая светлую радость на устах Айбиге, ей хотелось наслаждаться им бесконечно. Грустью пролилась речь хранителя покоев в её обеспокоенную душу, тревожные и наполненные влагой глаза, взметнулись к нему в мольбе: - Мы и сейчас на краю лезвия, любая случайность может обернуться бедой. Неизвестно как Повелитель отнесётся к нашему счастью, он, воспевая свои чувства к Хюррем Султан, мог бы понять наши чувства и вместе с тем неизвестно, смог бы простить укрытую тайну... ,- она боялась разговора с султаном за возможные вспышки его гнева, которые непременно тяготами упадут на судьбу Малкочоглу, чего девушка никак не могла и не желала допустить и бросить тень на верность службы бея - Но и хранить сакральность долго не получится, во дворце и у стен есть уши, а если Михримах Султан обратится к Повелителю ранее нас о последствиях остаётся только догадываться. На сей раз разлука может стать финалом и я умру вдали от тебя, зная что никогда не смогу коснуться любимых глаз, тихо храня свои чувства в себе, как было в длинные минуты моей одинокой жизни в Крыму. Ты всегда дарил мне силы и надежду, выдержать смутное время, чтобы однажды вернуться в Стамбул ради встречи с тобой., - крымская жемчужина обняла своего бережно любимого бея, легко коснувшись руками его крепких широких плеч и прильнув щекой к сильной груди. Смахнув груз переживаний и принявшая покой из мирных уст хранителя покоев, она, безмерно счастливая, безмолвно внимала словам о их будущем и вытирала предательски скатившуюся горошинку по щеке, - Я буду счастлива, как и ты. В мыслях, я много раз представляла наш никях, покрытую фатой голову и земные оковы в укрытой шёлковой ткани. Как мы предстанем перед ликом Аллаха и станем законными супругами, с благословения Падишаха и отца. , - казалось, эта ночная идиллия длилась бесконечно, время предназначенное только для них двоих и укрытые спустившимся звёздным плащём. Айбиге осторожно коснулась пальчиками правильно очерченных губ мужчины, словно предотвращая слова о прощании, о тоске и о грусти в момент расставания, крымчанка отдалялась, постепенно тая в тёмных очертаниях сада и оставляя за собой шлейф аромата ночных фиалок.