"Yalan var ki gerçekten yeğdir."
"Бывает ложь, что лучше правды."
Вечер в гареме проходил суетливо и шумно; по обыкновению хатун спорили о своих нарядах, рассказывали легенды о членах Династии, Султаншах и с особым пристрастием говорили о "Золотом пути". Самой разговорчивой была фаворитка Шехзаде Мустафы - Айше Хатун, которая невероятно сильно гордилась своим положением в гареме и значимостью в жизни главного наследника престола. Румейса сразу невзлюбила гордую девушку, желая занять её место, но ей не везло - то ли судьба смеялась и испытывала боснийскую деву на стойкость духа, то ли желала удобного случая возвысить её до небес. В гареме зародилась шутка о попытках Румейсы достигнуть полога покоев Шехзаде и при любой возможности девушки посмеивались над ней, припоминая провалившиеся идеи. Прошедшая трудную жизнь, она не показывала своих душевных ран, внешне предпочитая оставаться спокойнее мудреца, а в душе полыхал лютый огонь, способной своей силой сжечь любого и ждущий своего часа. Румейса не сдавалась, она верила в себя и девичьи чары наполнялись влюблённостью. Откровенно смелая мысль пришла к ней внезапно: дождавшись позднего вечера, хатун приготовила сама себя к хальвету с Шехзаде. Будто хищница, осторожно ступая, она мягко двигалась по коридорам дворца в расшитом узорами, из тонкой ткани платье. Оно облегало стройную фигуру девушки, придавая изящности облику. Тёмные длинные локоны рассыпались по спине и шее, обрамляя тонкие черты лика и подчеркивая красоту фарфоровой кожи. Достигнув покоев Шехзаде, произошло неожиданное - из них вышла встревоженная Махидевран Султан в тёмно-зелёном наряде, подчеркивавшего цвет глаз прекрасной госпожи. Страх быть пойманной длился недолго, не в силах заставить отступить от желаемого. Наложница ловко, бесшумно и быстро приникла к стене, спрятавшись в находившейся рядом, выступ. Волнение выразилась в учащенном дыхании, сердце готово было выскочить из груди и выглянув прежде, чем выйти, она убедилась в свободном пути. Около дверей внутреннее переживание достигло своих пределов и не давая ему разлиться приводя душу в сомнения, девушка постучала и слуги пропустили Румейсу внутрь. В большом просторном помещении казалось, не было воздуха, все сжалось до невообразимых размеров и девушка оказалась наедине с Шехзаде.
Я зашла слишком далеко и ни одна живая душа не остановит моего решения, никто и никогда не рискнул бы пойти на подобную уловку, за которую придется расплатиться. Сейчас же остаётся взывать к милости Аллаха, чтобы Шехзаде не догадался о стоящей за приходом, обмане. Сколько раз я стремилась к нему проникнуть, упрашивая калфу, моля Султаншу глазами и угрожая гаремным агам наложить на себя руки, если они не пропустят на хальвет. Но всё оставалось тщетно, никто не услышал меня, никто не помог и теперь я сама сотворю собственную судьбу, которая играет со мной, как капризный ребёнок. Всё решится раз и навсегда, в руке Шехзаде нож, коим он определит моё будущее: помилует или накажет, но ради достижения его любви, нет того, чем бы я не могла пожертвовать...
Шехзаде Мустафа стоял к ней спиной, глубоко погружённый в свои мысли, что не заметил вошедшей и Румейса поклонилась, негромко, но с решительностью обратилась - Шехзаде... склонившая голову, она ожидала чего угодно. Хитрая на выдумку, хатун все продумала и заготовила ответы на вопросы Шехзаде, а они обязательно последуют, не могло случиться иначе. Лёгкий румянец залил ланиты юной возлюблённой, наделив их цветом утренней розы, едва стряхнувшей с себя капельки росы и отдавая свежесть. Чёрные глаза казались невинными, будто у ребёнка, в своей глубине хранившие тайну чувств к Шехзаде, они стремились выдать пламя бушевавшего сердца. Вид Румейсы напоминал смешение шайтана и ангела, говоря о её готовности на всё, лишь раз бы оказаться в раю Шехзаде Мустафы.

Отредактировано Rümeysa Hatun (12.11.2013 19:45)

Румейса медленно подняла взор на Шехзаде, всматриваясь в глубину карих мягких и невероятно красивых глаз, которые способны проникать в самую душу, оставаясь в памяти навсегда. Она как можно более невинно смотрела на мужчину, неспособная сразу найти силы произнести заготовленную речь, а ведь девушка многократно представляла в мыслях момент их встречи, разговор и свой ответ на поставленный вопрос. Куда пропала её уверенность, смелость и сила духа!? В данную секунду она готова была разозлиться на саму себя, предположив, насколько просто будет осуществить задуманное и не из желания стать фавориткой ради привилегий в гареме, а по велению сердца, бившееся невероятно сильно. Взгляд и еще один на Шехзаде, отступать было некуда, покорно и негромко наложница солгала, с уверенностью в голосе, пробуя убедить в словах не только Шехзаде, но и саму себя - Махидевран Султан велела мне подготовиться для вас, Шехзаде... .
О, Аллах, как трудно порой даётся ложь, но если бы я могла честно оказаться здесь....Но никто не желал замечать моих стремлений и чувств. Чем лучше другие хатун, удача всегда на их стороне, словно испытывает меня и ускользает оказавшись совсем близко... Русейса стояла перед Шехзаде смущенная и взволнованная решением, от которого зависела вся её судьба. С тех пор как она стала заниматься любимой дочерью Наследника, девушка успела привязаться к ней и полюбить девочку, похожую на маленького ангелочка. Часы проводимые с ней были счастьем для Румейсы, малышка тянулась к ней и довольно охотно шла на руки, делилась своими впечатлениями и приносила засушенные цветы, сорванные украдкой и превращенные в гербарий по умению самой Румейсы. В подобные трогательные моменты настоящее счастье настигало наложницу и она бережно сохраняла все цветы в листах любимых книг, а томительными, горькими вечерами открывала их, рассматривала, начиная медленно улыбаться, уже забывая о всех печалях мира. Однажды Негрисшах принесла её редкий цветок, заметив его способность исполнять желания в определенный день, вызвав милое удивление юной девушки, а вскоре Румейса загадала свою мечту и забыла о ней на долгое время. Находясь в покоях Шехзаде, она вспомнила о своём желании, еще больше начиная волноваться, думая суждено ли ему исполниться сегодня...

Прикосновение... оно было прекрасно, первое за всё время обитания Румейсы во дворце. Прежде никогда они с Шехзаде не соприкасались даже случайно, девушка держалась близко к мужчине и отдалённо вместе с тем, как требовали традиции. Много раз она представляла себе каково его прикосновение на деле, мечтала дотронуться до руки и была самой счастливой когда Валиде доверила подготовить наряд для своего льва. Девушка никогда не старалась выполнить свою работу настолько хорошо, любая просьба связанная с Шехзаде вызывала у нее невероятный восторг и стремление выполнить её на должном уровне. И сейчас от неожиданности, девушка вздрогнула, едва не улыбнувшись, а сердце вылетало из своей клетки. Глаза цвета бархатной ночи остановились на лице Шехзаде, мягко его изучая, они впервые могли свободно на таком близком расстоянии увидеть того, о ком мечтали все хатун гарема. Длинные густые ресницы вздрогнули и точно бабочки вспорхнувшими крылышками, поднялись, приоткрыв чувства скрытые в "зеркале души". Девушка не могла отвести взгляда от задумчивого карего взгляда Наследника престола, в этот миг для неё исчезло все вокруг, а земля ушла из под ног и душа воспарила к небесам. Ровно до того, как её слуха ни коснулись слова об обмане, краской её лицо готово было вспыхнуть, едва различимый смысл промелькнул в уме Румейсы. Ни преданность Махидевран Султан, ни к дочери Шехзаде, ни её невинный вид не могли спасти от наказания, которое ей вынесет сам Мустафа. Вопреки всему, она не испугалась, напротив, её проникновенный взгляд наполнился уверенностью и чёрные глаза вспыхнули искорками. В них разгорался огонь, заставляя темнеть и сливаться с расширенным зрачком, выдавая свою покорность, смелость и влюблённость. Лишь фаворитка Шехзаде смущала девушку, ей было интересно насколько она успела занять свое место в душе мужчины и есть ли между ними та любовь, о которой Айше Хатун говорила охотно на весь гарем, постоянно напоминая о своем статусе калфам, агам, хатун. Она гордилась своей удачей родить Шехзаде дочь, превратившую ребенка в орудие своей борьбы с соперницами. Подсознательно фаворитка чувствовала опасность в Румейсе и оттого постоянно их ссоры слышались на женской половине дворца. Раз девушка решила, что Румейса пришла убить Негрисшах и устроила настоящую истерику, свидетельницей чего стала Махидевран Султан, строго устроившей фаворитке выговор за поведение. Румейса не могла оправиться от обвинения, находилась возле Валиде, исполняя её приказы и лишь спустя несколько дней подошла к девочке, стараясь забыть о матери малышки. Чёрные глаза старались очаровать собой Шехзаде, вовлекая в свою бесконечную бездну.
- Возьмите меня один раз в свой рай, Шехзаде, а потом я готова гореть в огне ада.
Прошептала с мольбой в голосе несчастная влюбленная, готовая упасть в обморок или в объятья мужчины от переполнивших эмоций, которыми девушка жила долгие годы, тянувшиеся невероятно долго в ожидании мига счастья. Один шаг разделял её от рая или ада.

Отредактировано Rümeysa Hatun (12.11.2013 22:57)

Ей нравилась сила духа Мустафы, его справедливость и способность решить любую проблему. Она верила, что он лучший из лучших Наследник престола, гордость Манисы и вне сомнения своей Валиде. Женщина с особой любовью и трогательностью говорила о нем, а Румейса внимательно слушала всё, чем делилась Султанша в моменты откровенности. Даже сейчас в его глазах девушка видела решительность, манящую собой многих, а Румейсу заставляла терять разум. Соната любви звучавшая в сердце хатун замерла, едва достигнув сердцевины, как нежного цветка касается легкое крыло бабочки и выпивая нектар, неуловимо улетает в небеса. Ноты, застыли внутри в яркой гармонии, ни одна сила мира не способна была разрушить идиллии двух сердец бившихся ей в такт, вопреки всему и всем, рулада чувств проникла внутрь души Румейсы, покоряя своей красотой. В густых длинных ресницах девушки заблудились отсветы свечи, которые отражаясь в темных глазах, будто в водах бурлящего Босфора, наполняли бархат ночи сиянием светила. Покорный взгляд вновь коснулся Шехзаде Мустафы, сколько девушка ни старалась реже смотреть на чарующие своей мягкостью, непревзойденные красотой глаза мужчины, чувства влекли её всматриваться в них снова и снова. Румейса от смущения быстро отвела взор встретившись с обладателем волшебных глаз, она вглядывалась в пол покоев, которые знала слишком хорошо. Понимая, насколько тщетны её старания скрыть чувства, любовь проникла в каждую клеточку её души, отражаясь в мыслях, движениях, взгляде и словах. И очевидно, Шехзаде обо всём догадался, краснея думала она. Их губы встретились и невероятная нежность коснулась Румейсы, ресницы опустились сохраняя сакральность момента. Прокравшись в сердце, чувство раскрывалось чуткой розой в свете солнечных лучей и уносило в грёзы, в одном прикосновении исчезло все, оставив в сердцевине соцветие душ. Волшебный флёр окутал девушку и таинство хранило их в себе, не выпуская из мечты.
Целой вечностью обернулся момент единения Румейсы и мужественного Шехзаде, остановить мгновенье, замерев как мраморное изваяние не расставаясь никогда, не покидать лишь обретя - все, о чем она желала.
Подумать только, мы соприкоснусь губами, невероятно! И как это может быть наяву? Верно, я сплю и чудесный сон или видение ворвались в мои мысли. Аллах услышал мои мечты, решив их воплотить...
В полутени глаза её оделись в ночь, сверкая точно звёзды на небесах Стамбула. Душа металась в ней, рвалась и возносилась до небес: сложно было верить в исполнении своей мечты, Румейса шла на зов своей любви и полностью доверилась Шехзаде Мустафе, мягко обернув на него свои чернеющие глаза, полные повиновения и покорности.

Среди наложниц гарема Румейса почти не выделялась, кроме одного - своего упорства в достижении цели, которое отмечали все, с кем сводила судьба девушку. Так, в начале своего появления во дворце юная девочка с трудом постигала игру на музыкальных инструментах, наука входила в число основных и требовала внимания. Рассердившись на собственное неумение, Румейса оставалась по вечерам в музыкальном классе и с усердием касалась инструментов, до тех пор, пока её не похвалил сам гаремный ага, случайно услышавший её игру. Подобное упорство, трудолюбие и почтение выразила хатун, представ пред Махидевран Султан, иногда Румейса чувствовала пожелания Султанши и до приказов успевала их выполнить, ни раз удивляя Госпожу. Она оказывалась всегда рядом, замечая легкое изменение в состоянии женщины, Румейса готовила лечебный напиток или мягко массировала виски при мигрени. В тайне от всех, она интересовалась свойствами трав и цветов, принимая за подарок любую возможность пройтись по саду, набрав по пути новых видов, чтобы засушить в тёмном месте. Постепенно увлечение превратилось в необходимость: девушки отмечали, стоит им немного приболеть и вне желания обращаться к лекарше, докладывавшей все о происшествиях гарема Махидевран Султан, можно было попросить Румейсу приготовить травяной настой, в действенности которого успели убедиться многие во дворце. Лекарша поневоле она не могла помочь самой себе, её страдание было известно - безответная любовь к Шехзаде Мустафе, казалось, от неё не было спасения и лекарства... Возможно, дело было в самой девушке, какая боль не вонзалась в её ранимую душу при очередной досаде, она не желала разлюбить. Сила чувства ни раз помогала ей выжить в суровых стенах дворца, а приблизившись к Валиде Наследника, Румейса на шаг стала ближе к самому Мустафе. Незримо она наблюдала и слушала о его делах, предотвращая поступки хатун, способных расстроить мужчину и никогда в её присутствии никто не осмеливался очернить пусть и легкой тенью Шехзаде. Раз подобное случилось и в покорной Румейсе проснулся дремлющий шайтан, она набросилась на хатун неудачно выразившую мысль о Мустафе и едва не задушила её на глазах удивлённых наложниц. За подобную дерзость она понесла наказание от Махидевран Султан, но никогда о том не жалела.
Наложница внимательнее взглянула на Шехзаде, наслаждаясь музыкой его голоса и произнесенном именем, продолжая не верить в волшебство момента. Её не пугало ничто, разве могло страшить любое вынесенное наказание за приглашение в рай самого Шехзаде. Ночь легла восхитительной бархатистостью, укрыв своей темнотой жителей санджака и утро в Манисе наступило с яркими солнечными лучами, они скользили по девушке, касаясь её кожи и волос. Сон исчез вместе с теплом света и приоткрыв глаза, Румейса мягко села на кровать, счастливой улыбкой осветив лик Шехзаде. Бесшумно хатун оделась, поправила пальцами волосы и взяв обувь в руки, направилась к дверям покоев, спеша вернуться в гарем и тревожась не разбудить Мустафу.