Последние дни медленно превращали жизнь хатун в кошмар наяву, Айше Хатун отравляла её существование надменностью, ревностью, желанием нанести роковой удар в душу соперницы, достигнув сердца, которое фаворитка вырвала бы без всякого сожаления. Вместо того ей приходилось терпеть вчерашнюю тихоню, обманом вошедшею в рай Шехзаде Мустафы, такое невозможно ни принять, ни простить. Все мысли Айше Хатун обратились к обдумыванию плана сживания со света Румейсы, любая мелочь переходила в конфликт, плохое настроение срывалось яростно и порой доходило до попытки физического наказания. Румейса, напротив, держалась спокойно и отстранено, словно её не могла коснуться и тень Айше Хатун, иногда девушка её не замечала, вызывая своим поведением порывы злости матери дочери Наследника. Но и они не могли пробудить ответной жестокости Румейсы, смотревшую с жалостью на забытую в покоях фаворитку, она стойко воспринимала беспомощные царапины прошлого, направляя свой взор в будущее. Румейса занималась нарядом Махидевран Султан, который нужно было подготовить к рассвету и Госпожа поручила его своей поверенной. Изумрудная ткань идеально подчеркивала красоту глаз Султанши, её каштановые волосы и грациозность, о которых ходили легенды. Девушка старательно расправила ткань, узоры и повесив в надлежащем месте, укрыла тканью и собиралась приняться за другие поручения, как к ней подошел гаремный ага с поручением от Госпожи сходить на рынок за ароматизированным маслом от головной боли. - Ага, почему поручение отдано мне? Всем известно, что наложница не может покинуть гарем без сопровождения калфы. - девушка встревожилась необычному повелению, проведя руками по фарфоровой коже лица. - Хатун, делай что тебе велит Госпожа. Тебе ли обсуждать её приказы? Я пойду с тобой на рынок, собирайся. недоверие скользнуло в глазах Румейсы, черные от природы они ярко сверкнули подчеркивая отношение к аге, замеченный возле Айше Хатун и явно ей помогающему. Отвечать отказом было нельзя и наложница поспешила взять с собой необходимое,  не забыв прихватить небольшой кинжал на случай опасности. Выходя из гарема, её сопровождал довольный взгляд Айше Хатун, которая успела подкупить агу и поручила ему куда угодно деть наложницу, лишь бы она никогда больше не вернулась во дворец. Мужчина неохотно согласился, страдая алчностью он повышал цену на свою услугу, пока сумма его ни устроила. Спрятав мешок с акче он поджидал хатун возле ворот из дворцового сада, не прошло и получаса как появилась Румейса в одетом цвета ночной фиалки, плаще с накинутым капюшоном, укрывающим девушку от посторонних глаз. Они шли знакомой аге тропой к городскому базару, крики которого были слышны на всю округу: продавцы нахваливали свой товар, привлекая покупателей и наивные из них становились жертвами проворных воришек, сновавших словно насекомые слетевшиеся на мёд. Румейса почти не глядела по сторонам, она осторожно пробиралась мимо расставленных плетенных корзин, развешанных вещей и ароматной пищи. Ароматические масла изготавливались одним старцем, известным всему населению и его магазин находился с краю в конце торговых рядов. В него и вошла девушка, приоткрывая лицо она встретилась с добрым взглядом пожилых глаз мужчины: он был сед настолько, что некогда смоляные волосы покрылись пеплом времени, обратившись в белые. Узнав, откуда пришла хатун, старец сразу отдал ей пузырек и пожелал Султанше скорейшего выздоровления, получив своё вознаграждение. Румейса следовала за агой по базару, толпа становилась больше, зной сильнее и девушке приходилось терпеливо ожидать возвращения в гарем. Ей показалось, что ага не особо спешит направляться во дворец, от чего её терпение начало таять и даже разнообразие дня не могло обрадовать девушку.

Отредактировано Rümeysa Hatun (14.11.2013 15:59)

Мешать соединенью двух сердец
Я не намерен. Может ли измена
Любви безмерной положить конец?
Любовь не знает убыли и тлена.
Любовь - над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане.
Любовь - звезда, которою моряк
Определяет место в океане.
Любовь - не кукла жалкая в руках
У времени, стирающего розы
На пламенных устах и на щеках,
И не страшны ей времени угрозы.

Стеклянные крошки со звоном рассыпались на пол, разбросанные точно звёзды на своде судьбы. Острый холод лезвия на тончайшей фарфоровой коже, прижатого к горлу кинжала, остановили попытку девушки закричать. В немой нерешительности она замерла, чувствуя как кровь течёт в её венах, забирая с собой остатки призрачной надежды при каждом движении опасной стали. Лик побледнел, обратив её в обелиск, смиренно стоящий перед пиратом, Румейса казалось бы прощалась с жизнью, пёстрой лентой воспоминаний проносившуюся перед ней: первая встреча с возлюбленным, обманом полученный хальвет и счастье ускользающих дней, тёплые и живые картины рисовало меркнущее сознание. Настолько беззащитной она никогда не была, густой мрак заполонил девушку изнутри, выжигая узоры шайтана - страх пронзил её на мгновение, но не смерти боялась она, куда сильнее пугало её ни разу более не коснуться взглядом лица Шехзаде. Болезненный шип догадки кольнул девушку в самую душу, заставляя сражаться с пиратом, защищая не столько свою себя, сколько жизнь внутри себя. Румейса почувствовала шевеление внутри, отчётливо и вне сомнений малыш оповестил о себе будущую маму, придавая ей сил. Каждая мать оберегает своё дитя, но сейчас они были едины и ей приходилось отстаивать жизнь обоих. Смелостью захлестнув действия девушки, рука выхватила кинжал и неслышно клинок вошёл в человеческую плоть, приняв её как свои ножны. Ресницы вздрогнули и брошенный взор был на ворвавшихся янычар, сердце дрогнуло и осветилось при виде своего избранника. Чёрные глаза пылали любовью и доверием, не смотря на клинок возле нежной шеи, она знала, что Мустафа её защитит. Пират захрипел у неё за спиной, начиная оседать тяжелой ношей на пол, девушка была спасена Шехзаде, который укрыл наложницу за спинами янычар. Вихрь мыслей витал у неё в голове, самой сильной ощущение зарождённой жизни, которую она пробовала почувствовать сомкнув веки. Сосредоточившись на крохе, она перестала слышать и видеть происходящее. Страшная казнь пирата осталась позади, Шехзаде стоял перед ней и предавшись его нежности, Румейса обняла своего возлюбленного настолько крепко, словно он был в плену, а не она. Тихонечко шепча ему на ухо:- Шехзаде... вы осветили своим ликом мрак бушующей ночи, пытающуюся поцарапать рабыню вашей любви, Румейсу. Я знала, что вы придете, услышите мольбу моего сердца и откликнитесь на его крики. Позвольте и мне осчастливить вас... Искрящиеся от счастья глаза красноречивее слов говорили о непередаваемой радости встречи, девушка лучезарно улыбнулась Повелителю своей души и только он укрыл её в плащ, Румейса мягко взяла его за руку. Много раз она мечтала осчастливить Мустафу, представляя миг зарождения их будущего, как однажды расскажет ему о благословенном даре Аллаха и у них будет маленькая султанша или шехзаде. Блуждая по саду, Румейса срывала цветы в моменты своих грёз, сладкими ароматами наполнявшими девушку. Нынче в переполненной душе творился переполох, она пережила страшное переживание, сменившееся приятным волнением, о котором стоило рассказать Мустафе. Вглядываясь в любимые карие глаза, она читала его душу в преддверие события, нежно приложив ладонь Шехзаде к своему животу. Случилось чудо, малыш словно почувствовал своего отца и заметно толкнул изнутри, стремясь сообщить о себе. Жемчужина появилась на глазах фаворитки, стремящаяся пролиться по бархатной щеке от мига радости. Переполнившие чувства оказались сильнее девушки, счастье иногда труднее нежели беда. Она замерла в трепещущем моменте бытия и ускользнула в сумрак. Беременность не проявляла себя первыми признаками, под влиянием пережитого заявляя о себе - сознание затуманилось и исчезло, Румейса упала в руки своего спасителя точно срезанный цветок.

Отредактировано Rümeysa Hatun (19.11.2013 16:52)

Точно под тёмной вуалью сошла пелена с её глаз и не выдержав картины, Румейса отвела взгляд, вновь встретившись с встревоженным Ташлыджалы. Несколько раз наложницу коснулся недовольный взор Шехзаде Мустафы, она отбросив терзания и не собираясь давать ни единой причины для недовольства Падишаха своего сердца, моментально отреагировала на приказ - подала руку слуге и скрылась в карете, неустанно поправляя складки своего платья, которое было скрыто лиловым бархатом длинного плаща. Ни взор, ни слух не обратились в сторону происходящего, смиренно девушка ждала Мустафу и вдумывалась в предрешении судьбы дочери пирата, случайно встреченной судьбы рукой. Густые каштановые локоны выбились из под капюшона, спеша поддаться порыву ветерка сновавшего через открытую карету. Женское любопытство взяло вверх над гордостью в тот час, как Румейса обернула взор через стекло на предстоящую картину перед ней. Она видела сострадание в карих глазах Шехзаде, его справедливость и сопричастность трагедии девушки. Он мог её казнить, отправив следом за пиратом, мог бросить в темницу, но сжалился над юным созданием и величаво вёл допрос. В тот момент к ней подошёл Ташлыджалы вместе с лекарем, мужчина занимался всем, что относилось к Шехзаде и оттого его тревога проясняла ситуацию - Как твое самочувствие, хатун? Не болит ли у тебя ничего? - он всегда был учтивым, милым и обходительным, насколько только позволяли традиции. Румейса не снимая капюшона, но видя своих собеседников, ответила смиренно и негромко - Все хорошо, бей. Мне стало лучше как я увидела нашего Шехзаде. Мечтаю только поскорее оказаться во дворце и приступить к своим делам, Госпожа уже заждалась меня и маленькая Султанша не выходит из моей головы. - наложница улыбнулась при упоминании о девочке, по праву называемой любимицей всех во дворце. Через стекло отчётливо рисовался обиженный и убитый горем вид дочери пирата, взывавшей к Шехзаде. Ей было любопытно о чём говорила незнакомка, столь эмоционально со слезами на глазах, способными затопить всю Манису своей горечью. Вид казался съёженным, точно у большой пегой птицы, приносящей собой неудачи и неприятности, провозглашающую своим клювом неприятное карканье. Невольно Румейса сжалась скрестив на груди руки и упираясь взглядом через стекло, выходить ей было ни к чему - прошло несколько секунд и подкосившись, хатун рухнула на Землю. От неожиданности наложница прильнула ближе к окну и из глубины души вырвался глубокий протяжённый выдох, возвещающий о изумлении. Лекарь заметив волнение Румейсы, уложил её в карете на мягкие сиденья, пробуя отвлечь от пережитых эмоций и уговорить поспать, ведь ночь сменилось утром, а отдыха не знало тело сутки. - Румейса Хатун, это может быть небезопасно для ребенка, тебе нужно отдохнуть и поспать хотя бы несколько часов. - с этими словами, лекарь поднёс девушке снадобье и приняв отвар, веки начали тяжелеть, а глаза сомкнулись в крепком сне, похитившим хатун до самого прибытия во дворец.

Отредактировано Rümeysa Hatun (20.11.2013 00:56)