Уже, кажется, что целую вечность он жил как раб. Да, его с недавних пор, уважали как хорошего мастера. Но на руках, все еще красовались рабские браслеты. Самир, прозванный в определенных кругах, Джабари, стремился разрушить этот твердый метал, и обрести свободу. Поэтому искал для этого путь. И когда, услышал, что одному из Шехзаде нужен мастер по оружию, тут же откликнулся, при помощи друзей пробился, то есть, правильнее будет сказать, был рекомендован юному правителю. Теперь дело было за ним. О чем Самир собственно и думал, пока его везли в нужное место.
"Теперь нужно показать себя с лучшей стороны, быть может понравиться этому Шехзаде, и ключик от оков у меня в кармане. Я должен это суметь. От этого жизнь моя зависит!"
Прибыв к дворцу, прошел, куда было сказано, и пока ждал, размышлял, о том, как себя вести. Точно зная, что перед мальчишкой склонять головы он не станет.
Окружающая красота и пышность сада, немного расслабляла, настраивая, на мирный лад, но не на столько, чтобы Бахтияр потерял бдительность. Он всегда был начеку.
Подойдя же поближе, и успев услышать малую часть разговора юного правителя о делах, про себя отметил, что Шехзаде Мехмет не так уж и плох, довольно умен.
"Верно, говорят, лучше увидеть, чем слушать рассказы!"
Сам себе заявил Джабари, как раз в тот момент, когда сказали ему, подойти. И вопреки всем правилам, подойдя, он не склонился. Гордо встал перед правителем этой стороны, и спокойно, словно перед ним простой человек, не имеющий высоких титулов.
Сейчас перед Мехметом стоял не раб, нет, сильный, гордый воин, которого ни что не может сломить. Одет он был, конечно, бедно, но это, кажется, не заботило мастера.
- Может, и смогу починить, это надо посмотреть, как сломано. Могу одно точно сказать, при желании, все можно сделать. У любого спросить можете, я часто чиню вещи, которые, кажется уже потерянными для мира.
Перевел взгляд, серых, как сталь глаз, на сломанный лук. Внимательно осматривая, ответил на вопрос об имени.
- А зовут меня, Самир. Некоторые Джабари кличут. Так что называйте, как нравится, это не так важно.

Были б руки свободны, он с этим янычаром бы в миг сладил, и самого янычара заставил бы землю есть. Он моложе, так как смеет так обращаться с тем, кто старше? Или решил, что раз сила есть, то думать не нужно?
Хрипло крякнул, возмущаясь. Когда Шехзаде окликнул охранника и тот отпустил тут же поднялся, не собираясь стоять на коленях. Пусть он раб, но пусть видят, что он не сломлен, и дух его еще силен.
- Важно только то, что честно именуют. Имя мое мне выбрала мать. Я люблю его за это. Помня это, я помню ту, которая дала мне жизнь. Прозвище, я заслужил, честно.
Отозвался Самир, умудряясь, пренебрегая болью в руках улыбаться правителю.
- Верно, говорите, вещи нам после смерти будут не нужны. Но сейчас, то что дорого нашему сердцу, должно быть рядом. Особенно, если это что-то напоминает о родном человеке, и греет сердце.
Говоря, осматривал сломанный лук. Взял в руки обломки, некогда красивого лука, изучил, внимательно.
- Я починю, постараюсь сделать так, чтобы не было видно стыков. Но совсем как прежде не получится. Вот тут будут крепления.
Поясняя, показал Шехзаде то, как думает сделать его дорогую вещицу. Когда укладывал обломки обратно, оковы звякнули, и из пореза вновь начала сочиться кровь. Скрипнул зубами, и, подняв голову, посмотрел на Мехмета.
- Это, цепи. Сахир, работорговец, который привозит рабов, и иностранное оружие, мой хозяин. Его в порту, все знают. Он считает, что я буйный и дурной, и вести себя не умею, и к вам меня без оков пускать нельзя. А ваша охрана с ним это мнение разделяет.
Нет, не жаловался, говорил, так как есть. Жаловаться вообще было не в его правилах. И врать он не умел, и учиться не собирался.

Самир наблюдал за Шехзаде, улавливая каждое его движение. Он был обучен наблюдать и подмечать все, даже то, что другие не могли заметить из-за невнимательности.
"Этот Шехзаде и правда не плох, понимает, не только богатых, но и меня понял. Это радует. Возможно, если он станет правителем, то будет больше справедливости в этом мире…"
Решил про себя мастер, теперь уже слушая то, что говорил правитель, сей стороны.
- Ежель так нравится, то зовите, Шехзаде.
Улыбнувшись. Родное имя, данное матерью, с любовью, и желанием, чтобы сын добился в жизни большего чем она сама, и его отец, который впоследствии опустился так низко, что даже и вспоминать то тошно.
- Не все слухи, правда, Шехзаде, но можете быть полностью уверены, луки я делаю лучше всех.
Заверил юного повелителя Самир. Пусть он младше, но его учила мать, что уважать нужно и старого и малого. И пока не угрожают расправой, разговаривать со всеми с уважением. Да, в его ответах не было раболепства, да, он не юлил и не пытался подлизаться. Держался достойно, возможно, храбро, ведь не струсить перед правителем не так то и просто, как кажется на первый взгляд.
- Я сделаю, все, что смогу для починки вашего сломанного лука, вижу он вам очень дорог. И грех будет не починить его.
Он не молил о том, чтобы с него сняли оковы, Мехмет сам решил дать такой приказ. За это, Самир и, правда, был благодарен. Сложно было бы выполнять работу, чувствуя постоянную боль, становящуюся с каждым мигом все сильнее, от того и невыносимее.
- Спасибо…
Поблагодарил уже удаляющегося правителя, прекрасно видя, что у него болит нога.
"От меня вы слабости не скроете, я вижу вас насквозь. Но я не из тех, кто станет использовать ваши слабые места против вас. Я не подлый шакал, нападающий сзади, и душащий жертву как последний трус. Я тигр, смелый и благородный. Меня так учила женщина, подарившая мне жизнь, и я не нарушу слова, данного ей, быть справедливым всегда и ко всем!"
Размышлял он, про себя смотря вслед правителю, пока с рук снимали оковы, в Ага что-то говорил. Нет, он слышал, и даже понимал все, но внимание было приковано к молодому повелителю, пока он не скрылся.
- Мне для починки сломанного нужен металл, лучше серебро, оно как раз такой гибкости, какая мне необходима. А больше ничего особенного и не требуется. Дальше я своими силами справлюсь.
Сразу заявил Бахтияр, показывая, что он серьезно настроен, починить то, что все считают утерянным безвозвратно.
- Я понял, не ходить на другую половину, не смотреть на наложниц, и уж тем более на фавориток Шехзаде. Я знаю правила. Я им научен уже.
И, правда, научен. Отправившись в баню, как велели, наглядно продемонстрировал слугам, которым велено было помочь смыть грязь, свои шрамы, и совсем свежие рубцы от плети, что красовались на его спине. Явно рассказывая, что мастера совсем недавно за что-то избили. Но на вопрос одного из слуг, за что и почему, он не ответил. Не хотел жаловаться, и прослыть нытиком. Сказал лишь, что это ничего, и беспокоиться об этом не нужно. Хотя не был уверен, что не доложат правителю, если тот прикажет рассказать.
Дав врачу перевязать запястья, чтобы кровь не сочилась, отправился в выделенную ему мастерскую. К его радости, туда доставили все, что ему было нужно для работы. Отличные инструменты, все крепкие, ни одного сломанного или ржавого. Не мастерская, а самое настоящее золото.
Порадовавшись такой роскоши, приступил к работе, ни минуты не медля. Совсем не заметив, как Ага ускользнул куда-то. Ну и не важно, если ему нужно пусть идет.
- А вот тут сложно будет сделать, изгиб неудобный. Что ж делать то? Думал, что будет проще. Ну, ничего, ничего…
Задумчиво рассматривал деталь мастер. Поняв, что молотом погнет слишком сильно, и изгиб выйдет ломаный, взял в руки, и со всей силой сжал, разрезая ладонь в кровь.
Да, упрямый до ужаса, и если поставил перед собой цель, сделать, то сделает чего бы это ему не стоило.
- Сгибайся, черт возьми!
Пробубнил он, словно деталь могла его понять, и выполнить его приказ.
А Ага тем временем уже был у Шехзаде, и доложил все про мастера, не забыв о свежих рубцах поведать. Так же и о том, что он не медля ни минуты, приступил к работе. Ну чтож, такая видать у него работа, рассказывать все...

Упрямство на этот раз победило, он сделал изгиб как раз такой, какой был нужен. Чему, конечно же, и сам был рад. Когда дело спорится в руках, когда все получается, и на душе легко и приятно. Особенно, если ты обещал, и уже пол работы выполнено. Конечно, его никто не торопил, но Самиру и самому хотелось сделать лук поскорее, чтобы убедиться и самому, что не растерял мастерства.
- Вот это хорошо вышло. Все должно получиться.
Озвучил он свою мысль, как раз в тот момент, когда в мастерскую принесли еду. Если честно, то так хорошо он давно не ел. Принесенное показалось верхом кулинарного искусства, да и пахло так вкусно, что Бахтияр не смог удержаться, и, отложив инструменты и позабыв о небольшой ране, приступил к еде.
"Вот это да, за такую еду уже можно работать. Я согласен."
Подумалось мастеру.
- После трапезы Шехзаде ждет вас.
Эта фраза прозвучала как гром среди ясного неба. Но сказать по правде ни чуть не испугала. Если так хочет видеть простого война, то пускай, Самир пойдет, и узнает, зачем его зовут.
- Хорошо, если так нужно.
Спокойно заявил Джабари, и, закончив со своим обедом, отправился за охранниками, которые провели его по коридорам прямо к покоям Шехзаде Мехмета.
- Хорошего вам дня, Шехзаде. Все верно, я уже приступил к работе, и теперь с уверенностью могу сказать, что дорогую для вас вещь починю в течении пары дней. И из этого лука можно будет даже стрелять, при особом уходе, он прослужит достаточно долго.
Заверил мастер с улыбкой. Ведь ему и самому такая перспектива очень нравилась.
- Я расскажу, все то, что видел. Все, правда, до последнего слова, до последнего звука. Выкупает, забирает вместо оплаты долга. Доказательства? Я доказательство. Меня ему отдал родной отец вместо пятисот золотых. Я у него уже семь лет, и повидал многое. Он бьет рабов, за все, что ему не понравится. Одну девушку клеймил, потому что она ему понравилась. Сказал, что она его собственность, потому что с клеймом позорным никому не нужна будет. Разве так можно, она же не корова чтобы на ней клеймо ставить… Я знаю все обычаи, но такого не знаю. Где написано такое?
На вид он был спокоен, но по его взгляду было видно как он зол на Сахира, было видно, что мог бы, разорвал его, как лев разрывает свою добычу, на куски.
- Совсем недавно он в дом свой приволок совсем юного мальчишку, ему лет семь от силы было. Ребенок, что тут еще можно о нем сказать. Сахир же его полы мыть заставил во всем доме. Ну, кого он намоем ручонками своими? О Аллах…
Покачал головой, вспоминая этот ужас.
- Я вступился, меня за непозволительные слова наказали. Я не жалуюсь, он этого от меня никогда не дождется.
"Скорее я его землю есть заставлю, чем жаловаться стану. Но!"
- Заберите у него мальчонку, погубит он его.
Рассказ вышел эмоциональный. Не любил Самир, когда над маленькими детьми издевались, да над девушками. Их беречь надо, ведь такие красивые цветы сам всевышний велел оберегать, а тут что же? Не правильно это…

Отредактировано Samir (18.11.2013 15:59)

Слушал юного повелителя Самир внимательно, чтобы ничего не упустить. А слушать то он умел, и что самое главное умел слышать истину, умел оценивать не предвзято.
- Вы справедливы, Шехзаде. Могу я просить разрешить мне, казнить Сахира. Позвольте мне, это сделать. Позвольте отомстить за мучения, которые он причинил. Аллах не даст мне соврать, я не за себя хочу мстить, а за ту красавицу, что он клеймил, за того маленького мальчишку, которого мучил, и бил. Я могу понять жестокость во время войны, к врагам, но жестокости к своим я не понимаю... Я молчал, и терпел пока он втаптывал в грязь меня, что он делал с того самого дня как только я к нему попал. Но, видеть как лупят ребянка, было больнее. Я надеюсь, вы поймете меня, и почему я прошу об этом.
Сейчас на Мехмета смотрел сильный и храбрый воин, готовый не раздумывая взять острый меч, занести его над головой преступника, совершившего так много преступлений против простого народа, против женщин, и против детей, и отрубить ему голову.
"Он должен увидеть на месте палача меня, тогда он поймет, что даже раб может нести справедливость!"
А дальше, он, конечно, не был бы против обзавестись своим делом, но второе предложение манило сильней. Да и он был хорошо обучен искусству войны, не хуже чем мастерству изготовления отличных луков.
- Я воин, Шехзаде, рожден воином. Я привык сражаться за жизнь. И останусь воином до конца. Я почту за честь служить верой и правдой Шехзаде, и Повелителю. Понимаю, что, не зная меня должным образом, вы мне можете не верить. Но я готов поклясться, что данного однажды слова, не нарушаю, и не беру назад. И предавать я не умею. Меня учили так, и предавать это я не стану.
Замолчав, продолжил смотреть на Мехмета, ожидая ответа на свои слова. Надеясь, что ему дадут разрешения, совершить казнь.  Было видно, что говорит он от чистого сердца, не задумываясь, как бы преукрасить сказанное. Да, его речь не была красива, но к чему ему все эти реверансы? Он вояка, и этим сказано все. ему проще сделать, показать на деле, чем доказывать на словах. Да, такой вот он, безхитростный. Прямой и гордый. Умеющий держаться достойно даже тогда, когда носом в землю тычут. Ведь съев земли тигр не перестает быть тигром.
"Когда меня везли только сюда, я думал, что здесь собираются люди похожие на моего хозяина. Как же я ошибался. Но, я рад, что был не прав."

Отредактировано Samir (18.11.2013 17:19)

- Прощу, потому что страстно этого хочу, Шехзаде. Я простой воин, вы сами это видите, все мои мысли можно читать, как открытую книгу. Ничего не скрываю. На рассвете я выполню вашу волю, и свершу месть. Я все понимаю, Шехзаде, никто не может точно сказать, когда нас призовут в поход. Но я готов ждать, и служить в мирное время всем так, как умею.
Ответил Самир, на этот раз в знак уважения даже склонил голову. Юный повелитель сей стороны, заслужил уважение благородного воина. А это уже не мало, поверьте.
- Благодарю, повелитель, за такие слова обо мне. Я вас не подведу.
Жест он увидел, но решил договорить то, что собрался уже сказать.
- Можете считать, меня вашим другом. Стоит вам лишь шепнуть, и я приду на помощь... И, приложите к ране подорожник на ночь, помогает, поверьте мне.
Постучал по своей груди, улыбнувшись.
- На себе испытал…
Откланявшись, вышел из покоев Шехзаде, и отправился в свою мастерскую, собираясь закончить починку сломанного лука за ночь. На рассвете казнь преступника, совершившего преступление против женщин и детей, клеймивший людей, словно они скот. Что ж, пусть теперь примет смерть от руки того, кому тоже причинил не мало бед.
А пока, прибыв в свою мастерскую, вновь принялся за починку, пыхтя с усердием, мастерил, стараясь сделать как можно крепче, но в то же время красиво. Лук, все же оружие красивое, само по себе.
Всю ночь он трудился, не смыкая глаз. И к первым лучам солнца закончил. Лук теперь был как новенький. Очищен от пыли и грязи, в прямом смысле что блестел. Новая тетива, крепкие крепления из серебра.
- Да, вышло не плохо, очень даже не плохо. Целым он был, конечно, лучше, но я сделал все что мог…
Сказал сам себе, поднимаясь на ноги Самир и рассматривая сделанное изделие. Подумав, взял готовую работу с собой и вышел из мастерской, как раз вовремя, ведь один из охранников уже пришел за ним, и проводил его как раз в тот самый двор, где обычно проводились казни.
И как раз перед казнью в коридоре он повстречал Шехзаде. На удивление всех смело его окликнул:
- Повелитель, подождите. Скоро казнь, но я хочу отдать вам одну вещь…
И если бы Мехмет обернулся, он бы увидел в руках Бахтияра сделанный лук, тот самый, который ему был так дорог. По виду воина было видно, что он ночью глаза не сомкнул. Ведь ради друга можно и не спать.

Я убью тебя круто, я убью тебя люто… ©

С позволения правителя сей стороны, он подошел и протянул ему вещь, что наверняка заставляла сердце Шехзаде приятно трепетать. Его сломанный лук обрел новую жизнь, побывав в руках у Самира. Отобрав у него пару капель крови. Которые красили дерево в бардовый цвет, что виднелся у стыков.
- Я никогда не вру, Шехзаде. Это грех.
Хрипло пробасил мастер.
- Да, хорошо, сам рад этому.
Признался Самир, все больше начиная доверять Мехмету, после того как увидел в нем справедливого правителя.
- Да, в другом месте, но я хотел сначала отдать вам лук. День должен начинаться с хорошего. Так меня учили. Я пойду теперь, Шехзаде. Исполню то, что должен. Запомню эти ваши слова.
Посмотрел в глаза человеку, который удивительно стал близок, за такое короткое время. Завоевавший место в сердце благородного и гордого воина. Улыбнувшись, поклонился уважительно Мехмету, отправился во двор, к месту, где свершится, наконец, справедливость, преступник получит по заслугам.
Сталь блеснула на солнце, солнечный зайчик пробежал по острию сабли, которую Самир держал теперь в руке, крепко сжимая.
Увидев Сахира, не хорошо ухмыльнулся, смотря ему в глаза.
"Ну что ж, здравствуй мучитель мой. Я терпел все твои издевательства, но пришел тебе конец, сейчас ты ответишь за то клеймо на плече красивой Хатун, за те розги, выданные маленькому мальчишке. Ему было всего семь лет, шакал ты позорный! Убью тебя, без жалости убью! В твоем взгляде я вижу один лишь ад. Так гори ж в своем аду теперь сам!"
Сталью блеснули очи Бахтияра. Осужденому могло почудиться, что перед ним предстал самый настоящий тигр, готовящийся оторвать ему голову голыми руками.
Сталь клинка вновь блеснула на солнце ярким переливом, и как только Шехзаде отдал молчаливый приказ, опустилась, вниз снимая голову с плеч Сахира. Все, свершилось, нет больше преступника. Мертв.
Опустив саблю, Самир повернулся в сторону Шехзаде и склонил голову, говоря таким образом, что воля правителя выполнена.

Неделю спустя...

Не судите меня за любовь.
Ну не будьте ко мне так жестоки.. ©

Кажется, срок так мал, но за этот короткий промежуток времени, не более чем за неделю, успело произойти так много, особенно для Джабари. Он и подумать не мог, что все будет развиваться так стремительно. Об их случайной встрече с Ясмин, кажется, узнал теперь уже весь дворец. Его, коротающего время за работой, в отведенной ему мастерской нашли стражи Шехзаде.
- Ты пойдешь с нами. Шехзаде желает говорить с тобой.
Коротко и ясно сказал один из воинов. Что ж, Самир не противился. Отложил короткий нож в сторону, и бревно отложил, поднялся, и кивнул.
- Что ж, если так, то я готов уже, ведите.
Он догадывался, зачем его ведут к Шехзаде, и впервые в жизни, в сердце пробрался страх, но не за себя он боялся, а за нежную и хрупкую Хатун, которая навсегда поселилась в его сердце.
Самира завели в покои Шехзаде, и один из стражей проговорил:
- Шехзаде, ваш приказ выполнен!
Двое других вынудили мастера опуститься на колени. На этот раз Бахтияр не противился этому.
"Он, наверное, думает, что я предал данное ему слово. Но я не предавал. Это была случайность. Впрочем, это с меня не снимает вины. Моя вспышка была глупой. Но.. О всевышний, помоги, не погуби мою любимую! Позволь ей быть счастливой, со мной.. Или без меня…"
Любил, а любящий человек желает всегда счастья тому, кто живет в его сердце.
"Увидим, что будет. Все нужно принять с достоинством, а не как трусливый шакал, оправдываясь!"
- Славного утра вам, Шехзаде.
Поприветствовал Мехмета Джабари. Голос его звучал спокойно, даже сейчас в нем чувствовалась сила, и некая уверенность. Он не был напуган, лишь насторожен. Смотрел на правителя, сей стороны, и молчал, ожидая, когда он заговорит, дав понять, чего ожидать.

Отредактировано Samir (24.11.2013 12:21)

Радость встречи омрачилась нависшей мглой истории, связавшей в единый узел четверых действующих лиц: один из которых был судьёй, а другая - свидетельницей тайны. Как странно случается распределение ролей, без спроса участвующих лиц и каждый несёт груз ответственности не взирая на отсутствия выбора. Есть только обязанность и традиции; свято чтимые и нерушимые в своей правоте. По ним судят, мирят, женят, убивают и вбирают грудью глоток воздуха, как совершают намаз, в строго очерченное время. Никто не в праве переступать законы, ведь перед кадиями все равны - от шехзаде до аги. Меркнущие лучики солнца не успевали достичь покоев, замирая на стекле и возвращались обратно к небесам. Охваченные тучами, они угасали не успев набраться сил и дразня теплом, оставались рядом со светилом. Лёгкое объятие шехзаде унесло все тревоги девушки, которые окончательно растаяли от стоящего рядом Мехмета, одним своим величественным видом придающего силы и Айбиге вздохнула свободнее. Она внимательно выслушала рассказ и кивнула, узнавая историю, о которой собиралась поговорить с юношей. - Да, Мехмет, мне довелось стать случайной свидетельницей этой тайной встречи. Утром, проходя через  сад вместе с Зирин калфой и своей служанкой, до моего слуха донеслись голоса из-за деревьев. Увидев наложницу вашего гарема и незнакомца, я расспросила обоих, напомнив о правилах приличия. Только вы способны рассудить ситуацию, о чем я и сообщила Аге, - девушка обратила внимание в сторону Самира, будто бы он мог забыть о её словах или начать отрицать очевидное, ...настаивая на разговоре с вами. Рука Аллаха свела их с Хатун в вашем саду и оба утверждают о своей любви друг к другу, что и стало причиной моего желания вернуться к возлюбленным в разговоре с вами., - принцесса подняла глаза на шехзаде, наполненные грустью и в мыслях промчалось, как одна случайность может обернуться против двух судеб одновременно.
Встреча может стать последней и унести жизнь мужчины, ведь за подобные дерзости наказание возносилось до казни. Так поступили бы Повелитель, отец и многие другие, но не шехзаде Мехмет, она не верила в подобное, отрицая малейшую вероятность жестокости в своих мыслях. Голос Самира привлек её внимание и тёмные глаза переместились на его лицо: - Здравствуй, Ага. Ты правильно поступил, что пришёл к Шехзаде и не испугался поговорить с ним., - но на душе у крымчанки не было спокойствия, она знала, что сделала все правильно и одновременно тревога расползалась в ней, точно тина на поверхности озёр. Айбиге ощущала свою сопричастность и схожесть со своей историей любви, вынужденную скрывать от самых близких. Самир начал рассказывать о своих чувствах, мыслях и преданности Мехмету, а она безмолвно наблюдала за мужчинами. И во внезапно наступившей тишине ощущалось больше трагизма, чем в низком басе бывшего раба, раздававшимся в пространстве покоев всего минуту назад.

- Благодарю Айбиге.… За верный совет, в момент, когда мои мысли были затуманены.
Ответил он благодарностью на слова крымской, солнечной розы, поклонившись красавице. Она была первой девушкой, перед которой воин склонил голову, не считая его возлюбленной конечно.
Умеющий слушать, услышит. Вот и Самир прекрасно слышал и понимал все, что говорил ему Шехзаде.
- Нет, я не готов умирать, и не хочу. Но если прикажите, отдам жизнь за вас Шехзаде и за Повелителя.
Поклонился, правителю сей стороны, и поднял на него взгляд, но промолчал, лишь подумал: Я люблю, так, как никогда еще не любил. Ясмин та, кто собою озаряет, весь мир надеждой и мечтой, та, что взором умиляет.…
Но поклон был преисполнен благородством и не походил совсем на поклоны слуг. Настоящий воин, это было видно сразу.
- Благодарю, за такую милость, Шехзаде. Докажу не сомневайтесь. Любое задание, данное мне, я выполню так быстро, как только это возможно. Всегда выполняю данное слово, кажется, уже доказывал это.
Джабари понимал, что нарушил закон, которому не одна сотня лет, так жили до него, и будут жить после, но как он мог поспорить с силой, что именуют любовью, ведь ей даже великие правители не могут сопротивляться.
"Не подведу, ни Шехзаде, ни крымскую розу, без которой все было бы, наверное, на много сложнее, и тем более Ясмин, я не могу подвести!"
Мысленно решил Бахтияр. И посмотрев на Мехмета, задал вопрос, который сейчас интересовал больше всего:
- Что мне нужно сделать, чтобы доказать свою верность?
Не терпелось показать, что никогда не врал и не предавал, и, наконец, обрести свою любовь, свое счастье.

Айбиге стояла неподвижно, вслушиваясь в разговор мужчин между собой и более стараясь не вступать в него. Слово Шехзаде было сказано и Самиру придётся его исполнить, вне сомнений решение порадовало крымскую принцессу, она всегда верила в справедливость Мехмета, соединённую с добротой. Возможность общаться возлюбленным было хорошей новостью и она с улыбкой взглянула на возлюбленного Ясмин Хатун, который пытался скрыть свою радость, но у него этого не получилось.
Вот все и разрешилось.
Девушка собиралась поговорить с давно не виденным шехзаде, как в дверь ворвались тёмные фигуры и Айбиге не успела ничего почувствовать в душе: ни страха, ни тревоги, ни волнения. Они, точно вороны кружили вокруг них и вероятно, готовились напасть на владельца дворца или его гостью. Мужественный Самир вступил в бой первым, под силой своего силуэта, оттеснив девушку к дверям внутренних покоев и активно защищая их с шехзаде. Крымчанка с тревогой всматривалась в глаза Мехмета, будто бы это придавало ей сил. Восстание, нападение на правящую Династию... разные версии приходили на её ум, помня как подобное случается в родном Крыму и участвуя в сохранении своего дворца вместе с братьями, Айбиге не доводилось видеть подобный крой одежды. Но раз воины напали на них, надо было что-то предпринимать и она устроившись удобнее в проёме арки, готовилась отразить удары, которые сыпались точно горох на их собеседника. Неизвестно сколько происходило бы сражение, но неприятель начал отступать в коридор и несколько павших, до сих пор валялись на полу покоев шехзаде. Принцесса достала кинжал и подошла к одному из раненых, убедившись, что он жив.
- Кто тебя отправил на убийство? - строго спросила она мужчину, рассматривая его карие глаза и находя их разрез несвойственным для турков. Но в ответ ей послышалась хрипота и из рта полилась кровь, вызванная внутренним кровотечением, после чего, с судорогами враг умер. Разочарованная девушка отошла от умершего и долгое время стояла возле окна молча. До её слуха доносились звуки оружия из коридора и сад показался ей не настолько безопасным, как и стены дворца шехзаде, к которому она обернулась.
- Вы знаете кто эти люди, шехзаде? - расстроено- печальным голосом спросила она, не в силах скрыть тревоги после внезапного нападения. Руки упали на шелк наряда и сверкнувшее лезвие кинжала едва не упало из него. Ощутив который, она убрала на место и заметила воцарившуюся тишину за стенами покоев. Наверное, недоброжелатели были повергнуты, а раненые отправлены в темницу. Осмотревшись вокруг на лежащих на полу мужчин, никто из них не подавал признаков жизни и тёмные глаза Айбиге взглянули на Мехмета.