Душа моей души, мой Шехзаде! Благословен тот, кто поднимает утренний ветерок; молитва к тому, кто дарует сладость устам влюбленным; хвала тому, кто полнит жаром голос возлюбленных; почтение тому, кто обжигает, точно слова страсти; безграничная преданность тому, кто осиян пречистой светлостью, как лица и главы вознесенных; тому, кто является гиацинтом в образе тюльпана, надушенный ароматом верности; слава тому, кто перед войском держит знамя победы; тому, чей клич: "Аллах! Аллах!" - услышан на небе; его величеству моему падишаху. Да поможет ему Аллах! - передаем диво Наивысшего Повелителя и беседы Вечности. Просветленной совести, которая украшает мое сознание и пребывает сокровищем света моего счастья и моих опечаленных очей; тому, кто знает мои сокровеннейшие тайны; покою моего изболевшегося сердца и умиротворению моей израненной груди; тому, кто является султаном на престоле моего сердца и в свете очей моего счастья, - поклоняется ему вечная рабыня, преданная, со ста тысячами ожогов на душе. Если вы, мой повелитель, мое высочайшее райское древо, хотя бы на мгновение изволите подумать или спросить об этой вашей сиротинке, знайте, что все, кроме нее, пребывают под шатром милости Всемилостивого. Ибо в тот день, когда неверное небо всеохватной болью учинило надо мной насилие и в мою душу, несмотря на эти бедные слезы, вонзило многочисленные мечи разлуки, в тот судный день, когда у меня было отнято вечное благоухание райских цветов, мой мир превратился в небытие, мое здоровье в недуг, а моя жизнь в погибель. От моих беспрерывных вздохов, рыданий и мучительных криков, не утихающих ни днем, ни ночью, души людские преисполнились огнем. Может, смилуется творец и, отозвавшись на мою тоску, снова вернет мне вас, сокровище моей жизни, чтобы спасти меня от нынешнего отчуждения и забвения. Да сбудется это, о властитель мой! День мне в ночь обернулся, о тоскующая луна! Мой повелитель, свет очей моих, нет ночи, которая бы не испепелялась от моих горячих вздохов, нет вечера, когда бы не долетали до небес мои громкие рыдания и моя тоска по вашему солнечному лику. День мне в ночь обернулся, о тоскующая луна!

Прошло не менее трёх недель с момента отправки этого письма Шехзаде Мустафе.... безответные долгие сумерки сгустились в душе наложницы, проливаясь капельками жемчужин в минуты одиночества. Рождение "Луны" скрасило мучительное ожидание, нареченной так Махидевран Султан, из-за удивительной схожести с ночным светилом, освещающим своим млечным светом мглу. В точности как было в судьбе Румейсы, потерявшей покой и живущей от письма к письму, на них держалась тонкая ниточка надежды, рвущаяся при малейшем дуновении ветерка. Множество обстоятельств теряли письма, стирая время и жаля наложницу тревожными догадками, развеянных знакомым почерком на листе и скреплённые личной печатью Шехзаде. В подобные минуты сады расцветали в томящейся душе и райские птицы пели рулады, исполняя торжество момента. Каждое письмо Шехзаде хранилось в закрытом ларце, перечитанные до запоминания и сокрытые в сокровищнице сердца. Любую строку наложница могла декламировать наизусть, касаясь их памятью в особо грустные часы. Несколько дней назад, в спешке не успеть до возвращения Мустафы, Махидевран Султан, Негрисшах и Румейса с новорожденной султаншей отправились в Стамбул, объятья которого приняли их во дворце Топканы. Пышные своды и одно представление о нахождении здесь султана Сулеймана завораживали, роскошь золотой россыпью проникала во все помещения дворца. Гарем огромный, шумный и просторный пестрил всеми красками, его Румейса успела рассмотреть при известной забаве между Султаншами: в дни радостных событий, к которому относилось и рождение частицы династии, сверху сбрасывали золотые монеты под ноги гаремным хатун и те в порыве побольше собрать, веселили Госпожей. Валиде прославленного льва не упустила случая порадовать себя и наложниц россыпями звенящего богатства, рядом с ней стояла Румейса, наблюдающая за происходящим. Остальное время Султанша, предпочитала всему прочему находиться в своих покоях, скрывая как её материнского сердца коснулись тревоги за сына.
Уложив своё сокровище спать, Румейса стояла на сияющей светом террасе, в палящих лучах небесного светила, неумолимо сурового и огнедышащего. Девушка вглядывалась в светлую, расползающуюся вдали полосу, уходящую к бушующим водам Босфора, дарующим с ветром небольшую свежесть. Она ожидала увидеть глашатого, улавливая малейшее движение, чёрные глаза хатун были полны волнения. Айше спокойно спала внутри покоев и её дыхание можно было услышать приблизившись к колыбели, на которую время от времени смотрела Румейса - по пробуждению наступало время кормления и она должна была быть рядом с дочерью, предрешая капризы юной султанши. Ребёнок рос на удивление спокойным и в его лике читалось родство с династией, любуясь своей радостью, она ни раз замечала схожесть с Шехзаде. Мысли о котором не покидали с момента разлуки, обернувшимися тоской и природа вторила таинству единения души, сбросив свои одеяния; цветочные лепестки, точно плывущие в шторме судьбы лодочки, опускались на террасу рядом с девушкой.

Отредактировано Rümeysa Hatun (21.11.2013 18:36)

С дуновениями ветра, Румейса отчетливо услышала требовательный плач своей крохи, приподняв складки длинного платья, она в мгновение ока оказалась возле колыбели и заботливые руки приняли девочку в материнские объятья. Зной Айше не переносила, страдая от него сильнее, чем взрослые и порой начинала капризничать, желая внимания мамы. Легко коснувшись лобика малютки, она забрала её тревоги и волнения, продолжая укачивать. Время кормления закончилось и слуги оповестили всех во дворце о прибытии султана Сулемана и шехзаде Мустафы, женская часть дворца взволнованной бурей перешептывалась и лишь династия встречала своих родных. Румейса замерла от прекрасной новости, улыбка показалась на её лице в тот миг, как в покои вбежала Негрисшах возвещая о возвращении отца и посматривая на сестру, отвечавшую ей любознательным взглядом. Из-за капризов Айше наложница предпочла остаться рядом с ней, посоветовавшись с Махидевран Султан, женщина разрешила ей дождаться своего сына в его покоях. Негрисшах не могла дождаться появления Шехзаде и каждую минуту всматривалась на двери покоев, вслушиваясь в малейший шум за стенами. Румейса разделяла её чувства - Подожди немного, после традиционной встречи и материнского благословения, Шехзаде осветит нас своим лучезарным ликом, - обратилась она к юной Султанше с улыбкой и та только тихо вздохнула, нетерпеливость была её отличительной чертой. Румейса наблюдала за ней и просияла при появлении Наследника престола, когда Негрисшах бросилась в объятья отца с невероятной быстротой. Наложница скромно преклонила голову в поклоне, прижимая к себе малышку, которой предстояло познакомиться со своим отцом. Она не спешила, зная опасность поспешности, материнство научило её большему смирению и терпению. Украдкой Румейса вглядывалась в родные черты лица, стараясь запомнить каждую черточку и улавливая малейшие изменения.
Сколько бессонных ночей пролетело в походе? Сколько раз смерть забирала кого-то из воинов в своё мрачное царство? И только Аллах укрывал своим благословением великих мужчин династии османов. ИншАлла, Шехзаде Мустафа вернулся в здравии и мы смогли увидеть его перед собой.
Негрисшах молниеносно исчезла по велению Шехзаде, направившись к Махидевран Султан, у которой любила проводить время за рассматриванием украшений, славившихся своей красотой на всю Империю, некоторые были выполнены рукой Повелителя и тем несли особую ценность. Для Румейсы подобной значимостью был Шехзаде Мустафа и она не заставила себя ждать, увидев раскрытые объятья.
- Шехзаде..., - приблизившись, она приоткрыла личико малютки и передала её на руки отцу, оставаясь стоять рядом. - Добро пожаловать. Мы ждали вас в столице, сложно передать радость видеть вас здоровым и невредимым после боя. Простите мою дерзость, но вас не постигли ранения во время завоеваний?- Первые взгляды и интерес Айше, привлекли внимание Румейсы, внимавшей им, девушка светилась радостью.

Оказавшись в объятьях Шехзаде, девушка не могла поверить своему счастью. Ей хотелось бы подарить маленького шехзаде, но дочь стала луной на её небосводе и она надеялась, что любовь её отца к ней не будет зависеть ни от каких обстоятельств. Молчаливо наблюдая за общением Мустафы с ребёнком, Румейса вспоминала те счастливые дни в Манисе, которые промчались быстрой чередой до похода. Посматривая на Шехзаде из под ресниц, девушка не могла насмотреться, ей показалось он стал мужественнее и во взгляде проявилась серьёзность. Легко положив свою ладонь поверх его руки, наложница прижалась щекой к ней передавая в жесте свою преданность и любовь. Ответ о ранении болезненно кольнул её в самое сердце, предчувствие подсказывало недоброе и стараясь не затрагивать сложную тему, Румейса перевела взгляд на дочь - Хвала Всевышнему! Шехзаде, каждый миг нашей жизни мы посвящали думам о вас и письма скрашивали одиночество. В душе я сохранила каждое слово из них, что вы написали своей благоговейной рукой, - заметив его взгляд на себе, девушка смутилась, покрывшись густым румянцем, до сих пор фаворитка немела под прикосновением карих глаз Мустафы - Нас с Махидевран Султан встретили радушно, успев пройтись по дворцу и посетить гарем, оказавшийся очень большим. Никаких происшествий не было, Шехзаде., - едва не вздыхая, вспоминая неоднократные встречи двух ярких звёзд на небосводе Повелителя, заканчивающихся неблагоприятно. Впрочем, Султанша просила сохранить в тайне их столкновения с Хюррем, не желая расстраивать сына. Долгие годы она скрывала это от султана Сулеймана, а боясь за жизнь Мустафы, начала умалчивать о встречах и Румейса ничего не знала бы не став случайной свидетельницей. Борьба двух женщин переросла в ненависть и каждая пыталась задеть соперницу посильнее. Шехзаде продолжал держать дочь на руках и казалось, он был рад её появлению на свет. Наложница поклонилась в знак признательности на слова мужчины - Как вы пожелаете, Шехзаде,- со сверкающей любовью в глазах и нежностью в голосе, полушепотом произнесла Румейса, замечая как малышка засыпает и боясь её разбудить - Она рада вас видеть, до того капризничала от зноя и я тосковала по вам, Падишах моего сердца. Жаль, многое мне рассказывали о величественной Айше-Хафсе Султан и для меня великая честь услышать от вас о её любви ко мне. После долгой дороги вы что-нибудь желаете, Шехзаде?. Забота о нем всегда приятной обязанностью для Румейсы, даже когда Махидевран Султан не просила её прислуживать Шехзаде, для неё это было событием целого дня, которое она выполняла с особой нежностью.

Вечером пушечные выстрелы возвестят о величии момента возвращения героев и одним из них был - он, победитель и венценосный Шехзаде Мустафа, с первого взгляда покоривший её хрупкое сердце. В его объятьях Румейса чувствовала себя словно в раю, гаремная музыка дополняла её чувство и она обняла мужчину всей своей жизни. В разлуке и тоске мечтая ощутить силу его рук, увидеть прекрасные глаза цвета восточной ночи и услышать голос, способный меняться в зависимости от собеседника. Румейса расцвела на глазах, фарфоровой кожи коснулся любимый взгляд, а о большем она не смела и мечтать. Услышав о пожеланиях Шехзаде, наложница поспешила ими заняться - Я всё исполню, Шехзаде,- беспрекословно и преклоняясь перед уходом Мустафы, девушка позвала Зариму Хатун посмотреть за Айше Султан. Материнское сердце было привязано к малышке и она сама постояла несколько минут возле колыбели в опасении услышать крик дочери. Заставлять ждать Шехзаде недопустимо и наложница торопливо успела дать рекомендации хатун: - Если Айше проснется, её необходимо покормить или дать немного воды, зной плохо влияет на её кожу. Из-за этого нельзя закрывать окно и никуда не выходите, оставляя малышку одной.,- она и сама почти не разлучалась с частичкой своей души, зная о всех кознях и опасностях дворца. Взглянув на сонную девочку, Румейса спешно направилась в хаммам, нужный было не сложно найти и распахнув дверь, облака пара приняли её в свои объятья. Обмывать ей случалось ни раз, Махидевран Султан часто просила прислуживать ей и становилась более откровенной в своих речах под воздействием расслабляющего эффекта хаммама. Румейса подошла к Шехзаде со спины, мягко опустившись рядом, открывая ароматические масла, кончиками пальцев она набрала пару капель и смочив в мыльной жидкости, руками коснулась плеч Падишаха своего сердца, искусно их массируя. Снимая тем тяжести пережитого горя и ранения, которое не скрылось от её зорких глаз, но она ни произнесла ни слова о том. Вместо слов восхищение проявилось в душе девушки, она поняла причину и не сразу решилась нарушить таинство тишины.
- Айше мирно уснула у вас на руках, словно по волшебству, давно мы не видели её настолько спокойной и тихой.,- ей хотелось спросить о следующем походе, чтобы знать сколько счастливых дней ожидает их с Шехзаде, но она не посмела, продолжая руками омывать своего господина. Цветочный нежный аромат кружил по всему пространству, укутывая собой их двоих и Румейса прикрыла глаза, наслаждаясь уединением с сокровищем своего сердца, в своих грёзах нежно коснувшись мягких губ Шехзаде.

Отредактировано Rümeysa Hatun (21.11.2013 22:26)

Мягкая душистая пена сверкала в мерцании свечей, которое окутало хаммам, обернув его пространство в подобие сказки. Чудом было видеть рядом любимого и почитаемого Шехзаде, который вернулся из похода вместе со своей победой. Она пыталась представить как он управляет целым войском, а янычары воздавая молитву Аллаху, поднимают свои оголённые мечи и восхваляют устами имя Шехзаде Мустафы. Как держит меч и поражает им врага, ведёт воинов за собой и по праву украшает корону своего венценосного отца, являясь его старшим и главным наследником на престол. Гордость за Шехзаде переполняла её чувственное сердце, Румейса всегда знала о силе таланта возлюбленного править Манисой: в ней складывались легенды и слагались песни о справедливом Наследнике престола. Улыбка коснувшись её уст, осветила лик и преисполнилось внутренним сиянием: в её жизни было три дорогих человека - Шехзаде, их крошечная дочь и Негрисшах. Но всё больше и сильнее душа девушки привязывалась к Махидевран Султан, частое обращение за советом сделало своё дело и свою судьбу без Валиде своего льва, она не представляла. Казалось бы все её мечты сбылись, кроме одной самой заветной, подарить Мустафе шехзаде, похожего на него самого и осчастливить Падишаха своей души. Великое счастье брать на руки своего новорождённого ребёнка и прижимать к материнской груди или наблюдать как встретит новорожденного отец. Взгляд Шехзаде остановил её скользящее движение руки и заглянув в них, девушка утонула в красоте карих глаз, глубоких и непостижимых. Долгое безмолвное общение напоминало единство молитвы, не омрачённое горечью и сочувствием, она настолько сильно любила его, что не было слов способных найти отражение чувствам. В заботе, улыбке, радости встреч и пронзительных взглядах говорила наложница о своей любви, помимо обязанностей и долга, первопричиной всегда были её полыхающие чувства. Готовая пойти на любую жертву и разделить печали своего Шехзаде, Румейса из-под длинных ресниц касалась его лица смущёнными глазами. Оказавшись на его коленях в лёгком прозрачном одеянии, девушка зарделась цветом розы, отчётливо выделяющимся на белой фарфоровой коже. Неловкость момента заставила её интуитивно схватить за край тончайшей ткани, предательски стремящейся соскользнуть по бархатной коже. Блеск горевший в глазах Шехзаде очаровывал девушку, не менее самого победителя, мягко увлекающего её в поцелуй. Словно нежные лепестки розы коснулись её губ, принявших дар и отозвавшихся на их чувственность. Несмело Румейса дотронулась до шеи Шехзаде рукой и пальцы мягко скользнули по коже.

Отредактировано Rümeysa Hatun (22.11.2013 18:38)

Сладко-пряные ноты масла ванили плыли, обволакивая своим ароматом и навевая приятные чувственные переживания. Румейса, одетая в ночь, испытывала нечаянную радость, опалившую её душу и вместе с тем, вдыхала удивительный аромат с облаками пара, клубившимися в хамаме. Нежным чёрным шёлком раскинулся водопад густых волос, точно скрывая наготу фарфоровой кожи и любое касание будь то взгляд или рука, обжигали девушку своим пылом, заставляя розу проявляться на её ланитах. Губка касалась кожи и в движениях чувствовалась заботливая рука любящего мужчины и любимого ей, привычка следовать традициям сковала её и неуклонно заставляла подчиняться, но благодаря Шехзаде им удалось выйти из её тени. Ресницы слегка вздрогнули, словно крылья бабочки под порывом ветерка и Румейса посмотрела на Шехзаде проникновенным взором, полным удивления и благодарности. Губы слегка приоткрылись, пробуя что-то прошептать, но в упоении нежности слова обрели своё пристанище на устах. Пригубив из чаши счастья невозможно остаться спокойной и сердечные удары становились слышнее, напевая мелодию любви. С преклонением в святой благодарности, Румейса приняла дар стоящий всех подарков мира и навсегда затронувшим её улетающую от чувств, душу. Шехзаде смотрел на неё глазами эфенди, вызывая желание назвать его по имени, как делали женщины в обращениях к своим мужьям. Статус стёрся, забрав с собой пропасть между ними и позволив почувствовать себя не наложницей старшего наследника престола, а возлюбленной, воспетой поэтами в величественных произведениях, любимыми Мустафой. Лёгкой волной ткань опустилась на бархат кожи, укрывая свою владелицу шёлковой прохладой и окутывая своим шлейфом, низпускающимся до пола.
- Шехзаде...,- нежная улыбка обрамила её уста - Выше вашей любви ничего не может быть, не лишайте меня своего дара, изгоняя из своего рая. Большего мне и не пожелать ,- Румейса бережно вытирала капли воды на теле Падишаха своей души и облачала в одежду, продолжая всматриваться в прекрасные светящиеся глаза мужчины. Она взяла его руку и не отрывая чёрных глаз от Мустафы, приложила его ладонь к своей щеке, словно умоляя его не покидать рая её души, единожды открыв врата перед ней.

- Пусть отрекутся мои очи, потеряв твой лик во мгле. Пусть ни лёгкость шёлка, ни мягкость бархата ни коснутся меня, если ты лишишь меня своей нежности. Пусть сердце иссохнет в тоске, взывая слезами к Всевышнему, когда ты разлюбишь меня, затворив двери своего рая. Нет большего смысла в жизни, как любя возносить тебя и принимая дар твоей любви, благодарить судьбу за обретенное пристанище в твоём сердце..., - прикосновение его пальца растопило ранимую душу, пролив в неё свет счастья и сияние проявилось в лике девушки, взирающей глазами лани на Падишаха своего мира. Время обернулось для неё вечностью, поход разлучил их и лишь мыслями могла она призвать его к себе. Во мраке судьбы спасением стали книги, Румейса через них соприкасалась с Шехзаде: лист за листом пробегая глазами по строкам, которых касались его глаза и руки, словно сохраняя частицу любимого в себе. Иногда она засыпала в объятьях книги, чувствуя присутствие Мустафы, все долгие дни он незримо был с ней - в её сердце, в их дочери и письмах. В мерцавшем свете свечей чёрные глаза наполнились любовью, невероятная радость разливалась в ней от присутствия Мустафы, он жив и здоров, и он с ней. Рядом. Трогательность момента записана в душе любящего, а возлюбленному остается её прочитать.
- ИншАлла, мой Шехзаде. Моя мечта - сделать вас счастливым, осветив ваш путь наследниками., - припав в поклоне, девушка медленно поднялась, проводя глазами по лицу своего Повелителя, мягко и нежно будто к нему прикасались лепестки розы - Как вы пожелаете, я сейчас же всем займусь , - Румейса прошла мимо как подобало традиции: лицом к венценосной особе и край её шелковой ткани коснулся его руки, ускользая из неё быстрой змейкой. Наложница выполнила все указания, отнесла малышку в покои Султанши и пробыла с дочерью продолжительное время, успев заметить радость "весенней розы" и коснуться её руки в знак особого почета. Султанша была рада внучке и Румейсе, они часто проводили время вместе и иногда к ним прибегала Негрисшах, обрекшая в наложнице свою вторую маму. И сама девушка чувствовала к юной Султанше особую трепетную любовь, следя за её шалостями и переживая не менее, чем за свою дочь. Они с Айше найдут общий язык и когда кроха подрастет, девочки будут неразлучны как капли одной реки, соединенные единой родственной кровью. В гареме шум не смолкал ни на минуту, перешептывания стали его привычной жизнью и девушки готовились к продолжительным праздникам в честь победы. Румейса едва не развеселилась увидев изумлённое лицо Сюмбюля Аги после приказа Шехзаде, занявшимся своими обязанностями после привычного причитания и приготовив девушку для вхождения в покои Шехзаде Мустафы. Перед дверями сердце, точно птица в клетке рвалось на свободу, оно парило и полыхало перед встречей со своим Повелителем. Вкусив однажды рая, невозможно желать иного и волнение Румейсы было понятным - Мустафа став её Эдемом, подарил ей крылья на которых она парила над царством скорби и бед, хранимая его любовью.

Отредактировано Rümeysa Hatun (23.11.2013 14:23)