Сегодня он вернулся очень поздно. Впрочем, как и всегда. Наверное, Михримах уже успела к этому привыкнуть, да и как можно все бросать на самотек. Тем более в свете сказанных Хюррем Султан слов. Любимая теща требовала от не менее любимого зятя решительных действий, но Рустем вовсе не был уверен, что для этого настал подходящий момент. Слишком все сейчас зыбко, и под их ногами нет твердой земли, на которой они сами могли бы устоять в случае чего.
И что я сейчас могу поделать? В принципе, можно начинать готовить почву, но не более того. Для решительных действий у нас сейчас нет сил и доказательств. Или хотя бы видимости этих доказательств. Пока все слишком гладко: буря может обернуться против нас самих.
Он медленно идет по коридору в сторону своих покоев, тихо открывает дверь, но жена еще не спит и даже не ложилась.
-Добрый вечер, госпожа, - он почтительно склоняет голову, припоминая, что Михримах была чем-то озадаченна еще днем и очень хотела с ним поговорить. Но его ждал Повелитель, и Рустем пообещал ей вернуться к так и не начатому разговору уже дома. Кажется, этот момент сейчас как раз и настал. -Все в порядке? - этот момент стоило сразу уточнить: не случилось ли что-то из ряда вон выходящего. Если нет, то можно перевести дыхание: со всем остальным они справятся. Рустем медленно подходит к жене и с улыбкой осторожно ее приобнимает. Усталости уже почти нет, да и тяготы дня совсем забыты. -Дочка уже уснула? Кажется, я сегодня и правда припозднился, - и еще, кажется, Михримах на него сердится, но он пока не может понять, за что и почему. -Что-то и правда произошло? - он хмурится, пытаясь вычислить, кто же успел испортить настроение его супруге за то время, что они не виделись. В двери нерешительно стучится служанка, которая спешит доложить, что ужин господина уже готов. Но Рустем лишь отмахивается от нее. Сейчас это уже и не так важно: он еще успеет поесть позже.
Ах да, разговор...
Внимательный взгляд его темных глаз скользит по жене, пытаясь уловить малейшие изменения и жалея, что он не может читать мысли такой красивой и такой свободолюбивой Михримах. Улыбка уже покинула его лицо, понимая, что радушного приема ему пока не светит.
-Моя красавица, что такое?

День пролетел слишком быстро, и он еще многое не успел сделать. Как жаль, что в сутках так мало часов, да и еще их приходится тратить на сон, чтобы хотя бы немного восстановиться. Но Рустем всегда старался закончить пораньше и спешил домой, где его ждали жена и дочь. Спешил и не всегда успевал. Так было и в этот раз, когда он вернулся домой уже практически к ночи. Но Михримах еще не спала и, видимо, ждала его. Где-то в памяти всплыли ее утренние слова про разговор, который он ей обещал на вечер. Его жена была не из тех, кто отступает и забывает подобные обещания.
-Во дворце все в порядке, спасибо Аллаху, - он уже подле нее, внимательно смотрит на свою красавицу, обнимает, вдыхает аромат ее духов. Ради этих мгновений он не жалеет, что ввязался во все это. Ведь власть - это очень грязная игра, но без этой игры он был бы никем и ничем. И Михримах точно бы не была его - она ведь даже и не знала бы о его существовании. И у них бы точно никогда бы не родилась такая красавица дочка, на которую Рустем не мог надышаться. -Иншалла, - он тихо отзывается в ответ на слова супруги и наконец с неохотой выпускает ее из своих объятий. Удивительно, но он до сих пор не знает, что ждать от нее, хотя они женаты не первый год, и у них есть ребенок. С его стороны ничего не изменилось, и Михримах это знает. Но что чувствует она - это загадка для него до сих пор. Рустем не теряет надежду, что когда-нибудь она посмотрит на него иначе, что ее глаза будет светиться от любви. Ему так хочется дожить до этого мгновения, увидеть ее взгляд, почувствовать ее тепло. Его несбыточная на текущий момент мечта! Но нет - сейчас явно не такой случай, и Михримах его ждет ради совершенно другого разговора, нежели признание в любви.
Что же могло случиться? Опять ее кто-то огорчил? Новая сплетня обо мне? Или... другое?
Кажется, уже ни для кого не секрет, что паша слишком ревнив. Он не может ее потерять и уже буквально дует на воду. От заводится с пол оборота и с яростью может немедленно наброситься на обидчика. Кажется, Михримах не понимает, какое на самом деле влияние имеет на супруга. Вот и сейчас он боится ее слов, ожидая уже заранее самого плохо. А если она все же уходит от него к этому красавчику-бею? Рустем не был уверен, что выдержит это испытание, что сможет ее отпустить, что сам такое переживет. Но вот жена открывает рот и говорит совершенно другие слова. Огромный камень падает с его души, и он с облегчением вздыхает. Какая-то странная подоплека в вопросе доходит до него уже позже, когда глаза Михримах сверкают вовсе не от полноты чувств к нему.
-Моя красавица, я уже давно не считаю тебя ребенком, - он качает головой и делает шаг к ней. Но нет - пока не время объятий - сначала жене нужно все для себя прояснить, а ему лучше пока так резко не вторгаться в ее личное пространство. -Ты уже взрослая женщина, хозяйка дома. Для своих матери и отца ты, возможно, навсегда останешься лишь маленькой девочкой. Но я вижу тебя другой, - Рустем немного устало улыбается ей и снова смотрит в такие красивые сверкающие глаза Михримах. -Так что же произошло, моя госпожа?

Рустем меньше всего надеялся получить подобный разговор по приезду домой. Хотя его супруга никогда не забывала своих обещаний и помнила чужие. Вот и про разговор она запомнила и даже его дождалась - несмотря на то, что он сегодня слишком поздно закончил и слишком поздно приехал домой. Но нет, Михримах ждет и готова пойти в наступление. Его обтекаемые и красивые фразы ни о чем ее никогда не устраивали, и молодая султанша знала, как добиться от супруга четкого и внятного ответа на нужные ей вопросы. Паша мужественно боролся, юлил, но жена и правда могла из него веревки вить. Конечно, если была хотя бы чуть-чуть в курсе дела. Если же нет, то Рустем делал беспристрастное лицо и заявлял, что все в порядке.
Видимо, слышала мой разговор с Хюррем Султан. Иначе откуда такая настойчивость?
Он невольно улыбается: его Михримах прекрасна в своем гневе. То, что она повысила голос, он даже не заметил, засмотревшись, как раскраснелось ее лицо.
-Моя красавица, - Рустем почему-то улыбается, ловит ее за ручку и подносит ее к своим губам. Конечно, разговор этот - не из самых приятных, и он бы точно пожелал его избежать. Но раз уж не получилось, то что уж теперь. -У тебя складывается неверное впечатления о действиях твоей Валиде и моих действиях. Мы лишь хотим тебя защитить, Михримах, - он снова целует ее ручку и усаживается на диван. Его рука все еще сжимает ее ручку, заставляя приблизиться к нему. Этим мгновением паша и воспользовался, чтобы усадить супругу к себе на колени.
Она сейчас раскраснеется, опустит глаза, попытается вскочить... ох, Михримах, может хватит уже играть и пора признать очевидное?
Он слишком хорошо знает, как бежит его маленькая султанша от любого проявления чувств. Его признания ее смущают, но он все равно продолжает говорить о том, как сильно ее любит. Даже в моменты таких разговоров она не дает ему забыть об этом.
-Мы доверяем тебе, моя Госпожа. Доверяем и оберегаем. Я нисколько не сомневаюсь в силе твоего духа, но я не хочу подвергать тебя всем этим испытаниям. Власть - это грязная игра, не всегда честная и очень жестокая. Я не хочу, чтобы кто-то причинил тебе боль. А это обязательно случится, если ты в нее вступишь, - пока еще она у него на коленях, он зарывается носом в ее мягкие волосы, целует ее в шейку, вдыхая аромат ее духов, который до сих пор кружит ему голову. Однако слова, сказанные про шехзаде Мустафу, заставляют и его напрячься. Рустем старается не показать виду, но он такого не ожидал.
Как много она услышала? И что именно?
Рой мыслей проносится в его голове, но паша старается оставаться невозмутимым.
-Да, мы говорили и о твоем брате Мустафе тоже, - ему приходится признать очевидное: сейчас глупо было бы отпираться. Он может этим лишь разозлить ее еще больше, а для него это чревато. -Зачем тебе все эти политические интриги, моя красавица? - он улыбается, стараясь сохранить хорошую мину при плохой игре. Рустем уже понимает, что у его Михримах вся ночь впереди, чтобы вытрясти из него душу вместе со всеми ответами.

Рустем старается подавить улыбку, ибо почему-то его супруга не всегда ее правильно распознает. Чаще всего Михримах кажется, что за улыбкой скрыта насмешка, а вовсе не умиление или восхищение, не желание или страсть. Привыкший держать чувства и эмоции под контролем, он с трудом сохраняет лицо именно с ней. Тоже самое, когда чужие колкие слова отскакивают от него, как от стены горох, ее слова ранят больнее кинжала или стрелы в самое сердце. Да, она дочка Султана, а он хорватский свинопас. Она представительница Династии, а он никто. И он об этом помнит всегда: как бы высоко он не взлетел - она все равно будет для него недосягаемой. Вот и сейчас, держа ее на своих коленях, целуя в шейку, Рустем прикрывает глаза и мечтает, чтобы это мгновение никогда не кончалось! Но нет... песочные часы почти иссякли, и такие любимые глаза смотрят на него в ожидании ответов, а вовсе не ласк или поцелуев. Пожалуй, он к этому почти привык. Почти, все еще надеясь на что-то, не сдаваясь и постоянно борясь с собой и со всем вокруг.
-Михримах, - в его голосе слышится усталость. Рустем сумел все же подавить вздох разочарования от того, что момент закончился, и он вернулся на эту грешную землю. Надо что-то говорить и отвечать, а он ничего не видит, кроме ее сверкающих глаз. -И что же ты будешь делать, моя красавица, когда узнаешь эту правду? - он внимательно смотрит на нее, стараясь уловить малейшее ее движение. -Тебе станет легче, если я скажу, что, например, через неделю наш человек в окружении твоего брата заколет его кинжалом на охоте? - Рустем качает головой и вздыхает. Его жена, по сути, все еще ребенок, который задает слишком неудобные вопросы в лоб и думает, что получит на них полные и правдивые ответы. И что же тогда будет? Михримах станет притворяться перед другими, таить правду и мучиться от всего этого? Он не был слепым и видел, что Мустафа не был безразличен его супруге. Да, она понимала всю исходящую от него опасность, но родная кровь и привязанность тоже для нее многое значили. Султанша сделала нелегкий выбор, поддержав мать и мужа. Так зачем же еще больше усложнять ей жизнь ненужными деталями?
На что я там рассчитывал, возвращаясь? На тихий и мирный вечер дома?
Он мысленно усмехается, ибо улыбка на его губах лишь еще больше распаляет супругу и ее гнев. Лицо Рустема мрачнеет, и он отводит взгляд. Да, его Султанша слишком плохо его знает и, кажется, даже не старается узнать. Интересно, если он бросит весь мир к ее ногам, она это заметит и оценит? Впрочем, речь сейчас вовсе не об этом, и гневные нотки в тоне Михримах это ему ярко демонстрируют.
-Это все очень серьезно, моя красавица. Даже слишком серьезно, - он осторожно подбирает слова, чтобы не сболтнуть лишнего, но, в тоже время, удовлетворить любопытство супруги. -Сейчас у нас не самое прочное положение, чтобы затевать такие игры: нам бы самим удержаться и продержаться. Ты знаешь, кстати, почему так выгодно иметь в союзниках визиря? Потому что визирь - это щит, которым прикрываешься от всех бед. Чтобы начинать добираться до Мустафы надо было что-то сделать с Ибрагимом-Пашой. Чтобы попытаться тронуть твою Валиде или твоих братьев, нужно убирать меня. Все просто, как игра в шахматы. Пока количество фигур у нас более-менее одинаковое, но для настоящего сильного хода, на который ты мне тут намекала, нужно преимущество, которого у нас пока нет, - в принципе, он тут даже не лукавит. В последнее время все планы летят в пропасть, заставляя придумывать что-то на ходу, находясь в шаге от провала и пытаясь удержаться за воздух. О каких тут покушениях и подставах может идти речь? Если только мелкие интриги и маленькие шаги, направленные на укрепление своего положения для последующего разворота фронта действий. Но это пока так - планы на будущее, на отдаленное будущее. Но поверит ли его словам супруга? Она ему вообще в принципе верит или...? И еще один момент волновал Рустема. Конечно, глупость несусветная, но, раз уж у них пошел такой разговор, то паша решился задать свой вопрос. Правда сделал он это слишком резко, без плавного перехода и красивых слов, как привык говорить, будто заметая следы и стараясь спутать карты. -Моя красавица, Михримах, ты сильно огорчишься, если меня все же убьют?

Отредактировано Rustem Pasa (17.01.2014 02:52)