Muhteşem Yüzyıl. Aşk-ı Derûn |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Muhteşem Yüzyıl. Aşk-ı Derûn » Часть истории » Как вершатся судьбы.
1. Участники
Махидевран Султан, Бельгин Хатун
2. Дата и место
15 декабря 1541 года (17 шаабана [VIII] 948 г. хиджры, понедельник), дворец Амасьи.
3. Описание сюжета
С утра все идет на переполох и проступки Бельгин не остаются безнаказанными - за них приходится платить тайнами.
Ах, если бы Вы знали, госпожа. Как горько на холмах тоски изнемогаю, как тяжко писана моя судьба – ни дня сердце безветрия не знает. Мне больно знать, желания – мечты, я не желаю такового, Он – колыбель моей души, желаю лишь Его, не требую другого. Он – свет очей моих бездонных, госпожа! Как так, разве могу я за любовь быть суждена? Как можно казни подвергать рабу за вкус любви, что ей судьба дана?
Ах, если бы Вы знали, госпожа. Я молю Всевышнего, чтобы тот разрешил мне еще хоть раз увидеть Его, услышать Его голос, и утонуть в Его глазах. Он свет моей луны, госпожа, Он – цвет моего сада, Он – моя сущая звезда и мной любимая душа. И мое сердце стонет от тоски, желая повидать его сызнова. Пусть стонет сердце от тоски, ведь я пьяна, больна я от любви!
Будничная суета жутко наскучила Бельгин. Все шло по установленному калфой порядку: первым делом – предрассветный фаджр, после чего завтрак с остальными хатун, затем служанки покорно направлялись в надлежащие им комнаты и позже отправлялись в покои своих Госпож.
Закончив утреннюю трапезу, Хатун поблагодарила Всевышнего и отправилась в свою комнату. Дале главным обязательством было посещение покоев Махидевран Султан, перед чем Хатун обязывалась подготовить наряд Султанши, отнести приказ на кухню о приготовлении завтрака и приступить к исполнению приказов Госпожи.
Мягкие лучи солнца золотыми нитями пробивались сквозь украшенные витражом окна. Бельгин аккуратно потушила все лучины в дымной комнате. До прихода калфы было еще достаточно времени, и Хатун стала покорно ждать. Время поддаться воспоминаниям и грезам, Бельгин.
О, Всевышний! Ты преподносишь мне дар, но, счетши меня недостойной, лишаешь его. О, Всевышний! Сокруши ограды, что между нами! Иссуши моря, что разделяют нас! Не отдаляй нас, Всевышний! Если не суждена моя жизнь ему – я не хочу такой жизни. Пусть падет, она рухнет пусть! Если глаза мои не ради него плачут – пускай я ослепну! Если не ради него я жертвую жизнью – пусть жизнь эту поразят все беды! Если не на него я надеюсь – пусть надежды мои не сбудутся! Если душа моя не ему принадлежит – пусть восстанет она против моих же желаний!
Он свет мой, Всевышний! Он – моя болезнь и лекарство, поток моего веселья и счастья. О, Аллах, не лишай меня радости! Преподнеси своей рабе еще один дар, не изымай у меня Повелителя моего сердца! Не заставляй меня страдать, о, Всевышний!
Ах, Госпожа… Гнетет меня неистовой печалью
Уныние и горькая тоска,
Мне чудится веселье тонкою вуалью,
Мне кажется покой издалека.
Разлука превратила мои дни и ночи в безмерные страдания, в невыносимую боль и муки. Я стала немощной и слабой из-за своих чувств и не желаю исцеляться.
Отредактировано Belgin Hatun (14.12.2013 15:57)
Совершение утреннего фаджра было обязательным и для Махидевран, поэтому как бы султанше не хотелось подольше побывать в плену сонного царства, нужно было его покинуть ради молитвы Аллаху, а после этого можно еще немного понежиться в постели и, пока служанки еще не пришли с водой для умывания, нарядом и украшениями, поразмышлять над тем, что именно сегодня предстоит сделать...
Конец месяца близок, пора уже побеседовать с казначеем гарема и узнать, хватит ли средств на то, чтобы выдать девушкам жалованье, не хотелось бы прибегать к помощи здешних ростовщиц, до сих пор мне и без них удавалось всё уладить... И так, сначала разобраться с казной, затем можно послать за Айше-хатун, пусть принесёт мне Нергизшах... Если никаких собраний и советов на предвидится, то я зайду к Мустафе, узнаю на счет каких-нибудь новостей из столицы, как знать, может быть есть весточка... - от мыслей "весеннюю розу" отвлёк стук в дверь, в которую после разрешения войти зашли рабыни с водой для умывания и мягким полотенцем. Значит, скоро и Бельгин должна прийти с нарядом, во всяком случае так происходило всегда...
Видимо, сегодняшний день стал исключением из того порядка, который происходил каждый день: девушка не пришла и наряда не было.
Вот так и планируй пригласить в гарем торговку с тканями хорошего качества для моей личной прислуги... Где её носит? - раздраженно думала Махидевран, расхаживая по комнате в ожидании своей наперсницы, которой как не было, так и нет... Султанша уже приказала вызвать к себе Фидан ради того, чтобы узнать, где её служанка, после чего узнала, что калфа, отвечающая за личных хатун госпожи, была занята слежкой за остальными рабынями, которые "уж больно расшумелись, Аллах тому свидетель!". Забывчивость этой женщины могла смягчить гнев "весенней розы", но неужели девушка сама не могла прийти к ней? Ведь знает же, что её ждут...
- Быстро приведи мне Бельгин-хатун, калфа, и раз уж я так долго её жду, то скажи, чтобы приготовила мне бежевый наряд. - произнесла султанша без напускного спокойствия, после чего недовольным взглядом проводила рабыню и подошла к зеркалу, чтобы расчесать волосы и придумать наказание для хатун, но это было не так легко сделать: Бельгин была одной из тех немногих, кто ни разу не предал её и не давал повода для сомнений.
На неё я всегда могу положиться, без тени сомнения, что предаст или бросит... Что ж, мысли о наказании придётся отложить, для начала узнаю, в чем причина подобного опоздания и неуважения... - словно услышав эти мысли, в покоях показалась та, к кому они были обращены: с нарядом и... молчанием.
- Что стало причиной подобного отношения к своим обязанностям, Бельгин? Мне еще ни разу не приходилось ждать тебя так долго! Посмотри в окно: солнце уже давным-давно освещает наши сады и возвещает о том, что все должны исполнять свои обязанности, а здесь ни наряда, ни утренней трапезы, ни тебя рядом со мной!
Не смею я писать о своих чувствах, не разведя чернил тоской любви, день ото дня то радость чудится, то грусть мне, сердца удары безутешного обвив.
Я медленно, неторопливо умираю, я не желаю гибнуть без Него, истошно грезами своими догораю, видно, так было мне суждено.
Кто предписал мне муки одиночества, Аллах?
Кто приказал гореть в пылающем огне?
Кто повелел мне вечно на волнах,
Блуждать беспутно в томной мгле?
О, судьба! Я кричу от боли, что ты мне приносишь, ты есть подлинное страданье. Ты погубила поток моей радости, что же ты натворила? Сколько бед принесла в мой дом?
Ах, если бы Вы знали, госпожа,
очей бездонных свет его
грозит мне,
кричит мне «Утопай!
Гори, Бельгин, в огне!»
- Аллах да убережет Вас от подобных мыслей, госпожа. У меня и на уме не было схожего. Вы предмет моей верности, моего неиссякаемого уважения, ведь стали моим пристанищем в стенах золотой клетки. Госпожа, извольте простить меня хоть за малейшую пролитую каплю, порождающую у Вас недоверие ко мне. Право, право, я больна, госпожа, болезнь моя неизлечима, одначе не станет это преградой мне служить Вам верностью и преданностью. – Бельгин склонила тяжелую голову перед Султаншей. Ее сердце переполняла искренняя верность, душа же была полна страха. Что будет, если кто-то узнает? Аллах да убережет тебя от подобного!
Мой Повелитель, я пишу Вам письма, которые никогда не будут Вам адресованы. Я думаю о Вас ночами, которых Вы никогда со мною не разделите. Я погребаю свою любовь к Вам, о которой Вы никогда не узнаете. Моя любовь погребена там, где не светит солнце, там, где вянут алые розы, там, где жизнь прекращается, там, где ее никто не найдет.
Госпожа, так ли сильно Вы пылали любовью? Горели ее пламенем? Способно ли Ваше любящее сердце понять меня? По-прежнему ли Вы любите, Госпожа?
Знал бы кто, как отчаянно раба Аллаха, Бельгин, изнемогает от печали. Моя Госпожа, я слабну от безграничного горя, ниспадаю в бездну отчаяния и потопаю в океане слез. Знал бы кто, как отчаянно раба Аллаха, Бельгин, тоскует по бархату серых глаз. Знал бы кто, Госпожа, как отчаянно раба Аллаха, Бельгин, губит свой путь в застывшей музыке Его речей.
Аллах даровал нам способность любить – в награду, или же в наказание? Моя Госпожа, я же даровала свое сердце возлюбленному, готова тонуть в сладких речах, Аллах да позволит мне. Неужто ли смерть – единое, в чем мое спасение, Госпожа? Раз так, готова я поддаться мукам, уготовленным мне судьбою, ибо знаю я, Госпожа: мои безграничные чувства способны излечить любые раны. Раз так, пусть предстанет душа моя пред Аллахом, а тело мое погребено в бездне очей Повелителя моего сердца.
Моя обитель сгорела. Мои воды отравлены. Вино не пьянит меня. Розы не озаряют меня боле тем дурманным, чадным запахом, и птицы моего сада не поют мне больше. Мой водопад прекратил свое течение. Моя ранняя весна закончилась, на смену ей наступила зима. Моя жизнь обрушилась тяжким бременем, стены моей клетки рухнули. Желаю вовеки ослепнуть, ежели не суждено мне боле видеть Его.
Отредактировано Belgin Hatun (24.03.2014 23:36)
Обычно когда наложница хочет предать, то это чувствуется в тоне голоса, с которым она обращается к своей госпоже, видится в расторопности и быстроте выполняемых поручений и приказов и, что самое главное - готовности совершить любое преступление, пусть это будет даже убийство, лишь бы ничего не угрожало султанше...
Два неудачных опыта с доверием в лицах Гюльшах и Фахрие дали понять, что не всегда можно разглядеть измену под маской преданности и покорности, а пример Фелисии Киш показывал, что иногда неповиновение и нежелание подчиняться воле вышестоящих тебя господ является зароком того, что человек будет предан тебе, пусть это будет даже преданностью ради собственной выгоды, но такие как она не предавали. И, как "весенней розе" казалось, Бельгин тоже из таких людей. Отобранная к личным рабыням Махидевран, эта девушка еще ни разу не проявляла желания попасть на хальвет к шехзаде или как-то выслужиться, дабы получить расположение или поощрение, возвышающее её над остальными. В этой наложнице султанша была уверена как в себе самой, поэтому когда она обвиняла девушку в несобранности и приписав это к неверности, то отчасти и сама не верила в то, что наложница способна на такое.
Кто угодно, но не она, нет... Я убеждаюсь в этом всё больше, когда слышу её слова. Что ж, тогда у неё будет один шанс доказать мне правдивость своих слов. Я и так уже достаточно долго ждала её и слишком много дурных мыслей прошло сквозь меня, если уж предательство - то никакой пощады не будет. - размышляла Махидевран, глядя на хатун из-под зеркала, поднятого к глазам в момент, когда рабыня перестала защищаться.
- Лишь подобное поведение является причиной того, что я усомнилась в тебе. Думаю что мне не стоит говорить о том, что я доверяю тебе практически как самой себе, ты - моя правая рука в этом дворце, Бельгин. Сама понимаешь - я должна быть уверена в том, что эта рука меня не подведёт, если понадобится помощь. Расскажи мне, чем ты больна и может быть я смогу излечить раны своей верной и преданной Бельгин-хатун. - обратилась к хатун "весенняя роза", не теряя спокойствия и самообладания, втайне рассчитывая на то, что девушка оправдает надежду, возложенную на сказанные султаншей слова и неведомая болезнь, что так влияет на рабыню, будет излечена.
Вся правда, которую Бельгин пыталась тщательно скрывать, грозилась оказаться на поверхности. Ошибочно было мнение, которое очень часто слетало с уст людей: "Расскажи другим о гнетущих тебя переживаниях, и станет легче". Нет, это было чистейшей неправдой. Несомненно, поддержка при подобном - неотъемлемая часть для того, чтобы суметь преодолеть трудности, но в то же время важно знать, кому можно довериться, а с кем стоит помалкивать.
Бельгин трудно давалась мысль о том, что Махидевран Султан, ее Госпожа и женщина, буквально заменившая ей мать, которую она и без того смутно помнила, может в один момент обвалить на нее невыносимую ношу несправедливости, тяжелый груз незаслуженного неодобрения. Однако что-то подсказывало ей: Махидевран Султан и есть та женщина, способная не осудить ее, а поддержать. Быть может, именно о таких людях и говорят остальные, быть может, именно она – эталон доверия и справедливости, во всяком случае, для Бельгин.
Несомненно, чтобы начать разговор, Бельгин нуждалась в откровенной тишине и отсутствии других хатун, однако появившееся в покоях молчание только нагромождало обстановку между ней и Махидевран Султан.
Больше всего Бельгин пугала мысль о реакции ее Госпожи. Для Махидевран на одной чаше весов был гнев, на другой - милость. Для Бельгин же не существовало ни того, ни другого. Ей почему-то было легче думать, что Султанша разгневается и, в лучшем случае, примет все меры, чтобы отдалить ее от себя. Что-то подсказывало, что так тому и быть.
Бельгин сделала твердый шаг вперед и, не позволяя себе поднять взгляда на Госпожу, начала:
- Султанша, моя болезнь известна издавна человечеству, она берет начало своего пути в наш мир из уст самого Аллаха, это любовь, Госпожа. Я имела неосторожность полюбить бея, с кем не смогу разделить ни счастья, ни горести, Султанша. Я знаю, Вы поймете меня, не осудите, - слова с трудом давались хатун и та с усилиями продолжала, - Яхъя Бей. Яхъя Бей, Госпожа, его имя. Сокольничий Шехзаде Мустафы, Яхъя, овладел моим разумом и сердцем. Мне трудно позабыть его, что есть причиной моей некой забывчивости и сегодняшнего отсутствия.
Хатун жаждала провалиться сквозь землю, лишь бы не предаваться тому невыносимому грядущему отчаянию и горькому послевкусию, которое грозило тотчас явиться.
Все тело тянуло ее ко дну невидимой бездны и это чувство только угнетало. Иногда очень трудно мириться с тем, что кому-то предназначено вершить твою судьбу – будь то Султанша или Падишах, Бельгин считала, каждый в праве сам решать свою долю, хоть и тотчас предавалась милости своей Госпожи.
Отредактировано Belgin Hatun (21.04.2014 22:27)
Трудно было описать удивление Махидевран, когда она услышала о причине подобной рассеянности. Влюблена? Бельгин и влюблена? Конечно для "весенней розы" это отчасти было хорошей вестью, ведь гораздо больнее было считать, что девушка могла предать или в чем-то неверно служить ей. Новость о чувстве, одолевающем хатун воспринималась гораздо легче и проще, оставалось лишь узнать о том, кто же похитил её душу и в чьи руки она была готова отдать своё нежное, полное любви сердце.
-Яхъя-бей? Хочешь сказать, что в Ташлыджалы влюблена? - не без удивления задала вопрос султанша, хотя в глубине души Махидевран понимала, что подобное не могло удивлять: бей хорош собой, да еще и любит заниматься стихосложением, чем не идеальный кандидат на роль возлюбленного?
Интересно, как я могла упустить момент влюблённости своей верной служанки, когда она практически всегда находится рядом и не покидает свою госпожу? Впрочем неважно, сейчас я должна решить, что делать: осудить её за чувства или же нет. - Лишь один случай помог Махидевран принять решение, одно воспоминание об ошибке Ташлыджалы поспособствовало тому, что женщина решила не наказывать Бельгин, а помочь ей...
Трудно забыть о том, что бей был влюблён в Михримах, дочь змеи Хюррем и султана Сулеймана. Влюблён так сильно, что стал безрассуден и решился посылать письма через проверенного человека, а юная султанша, как казалось, отвечала на это внимание: из лести или же из ответного чувства "весенняя роза" не знала, да и не желала. Одно было важно для Махидевран, одно она осознавала четко и ясно, когда поймала Яхъю-бея с очередным письмом - это чувство не принесёт ему ничего хорошего, только погубит зря и всё. Не стоило это подобных жертв, особенно если пасть мог преданный её сыну человек.
Гораздо выгоднее привязать к себе Ташлыджалы и поспособствовать верной служанке в её чувстве: окажу так называемое покровительство, дам ей добро, а бею при возможности буду намекать на девушку, пусть обратит на неё внимание, ведь Бельгин красавица и мастерица на все руки... В его груди воспылает чувство, подобное тому, что испытывает моя бедная хатун, и тогда лишь Аллаху будет ведомо, к чему это всё приведёт.
- Ты удивила меня, не стану этого скрывать. - Спокойно произнесла султанша, после чего продолжила.- Я не буду заставлять тебя забыть о бее, скорее даже помогу сделать так, чтобы он не мог забыть о тебе. Я очень хорошо отношусь к тебе, Бельгин, и раз ты любишь кого-то, то я поспособствую твоим чувствам и помогу добиться взаимности.
«Там, где роза – там всегда шип».
Джалаладдин Руми.
Чем может обернуться любовь? Та, что разжигает в сердце пламя. Та, что безжалостно пленит разум и душу. Заставят ли ждать себя шипы прекрасной розы, названной именем любви?
Исчадие любви, цвет сада, взгляд серых глаз и вкус вина, Ваш лик ясней ночного звездопада, моя любовь к Вам сердцем рождена. Моему пронзенному сердцу нет на свете лекарств. Душа моя жалобно стонет, без лица Вашего милого я как Венера без солнца. Вы наполнили чистое воспоминание драгоценностями, сокровищницу сердца моего наполнили ароматами страсти. Я стремительно летела в бездну, но ветер подхватил меня, унес туда, где увядшие розы вновь наливаются цветом, туда, где птицы неустанно поют о любви, туда, где каждого озаряет солнце, туда, где жизнь вновь начинается; туда, где я повстречала Вас.
Дождусь ли я, чтоб голос твой услышать? Ища тебя, идя к тебе, я одолеть смогла бы и черствость душ, и холодность сердец, и даль степных дорог, увидеть бархат серых глаз мне дабы. Мой храбрый бей, о сердца чародей! Властитель разума, души моей! Где Вы – там сад цветет, там брезжится луна, когда Вы рядом, я чую – от любви больна, где Вы – там красок полнится моя весна.
Как же? Как так? Аллах, зачем же ты лишаешь свою рабу радости от любви? На что ты меня покидаешь? К чему предписываешь мне муки одиночества? Зачем бросаешь меня в пылающий огонь? Эти дни разлуки тянутся так долго. Я прошу ветер и воды донести до Вас мою любовь. Столько дорог я прошла, истосковалась по Вам, заблудилась, в мечте о Вас сбилась с пути.
- Султанша, простите мне мою дерзость. Одно Ваше слово забыть о бее – и я выполню Ваш приказ, Госпожа, - Бельгин куда важнее было не потерять доверие Махидевран Султан. Сейчас, казалось, она была готова на все условия, дабы не пасть в глазах своей Госпожи. Султанша была удивлена, и Хатун это знала. Махидевран Султан выпало решать участь любви своей служанки, и Бельгин в любом случае обязана считаться с ее словом.
Мой бей, не говорите мне, что встретимся когда-то, не озаряйте обещанием меня, не одаряйте меня красочным закатом, храни любовь мою, от бед ее тая.
Мои дни и ночи превратились в нескончаемые муки. О, Повелитель моего горестного сердца, спаси несчастную Бельгин, обреченную на тяжкие скитания по дорогам безмолвной любви.
- Говорят, даже в самой туманной неопределенности есть надежда. Вы и есть моя надежда, Госпожа, – стоило ли говорить, что Бельгин была удивлена и, в то же время, благодарна Султанше? Благоволение Махидевран Султан не могло оставить Бельгин равнодушной; она, с покорно опущенной головой, послушно опустилась на колени и поцеловала полы платья Госпожи, - Моя верность к Вам вечна, Султанша, столь же, как и безгранична моя благодарность.
Вы здесь » Muhteşem Yüzyıl. Aşk-ı Derûn » Часть истории » Как вершатся судьбы.
