Не прошло и первой весны, как юная Румейса вместе с Шехзаде Мустафой, его Валиде и верными подданными вошли во дворец санджака Амасьи. Ей была отведена отдельная комната на верхнем этаже гарема, как и подобает фаворитке наследника престола. Каждая хатун знала, что Румейса поселилась не только в роскошных покоях, отделанных лучшими коврами и украшенных с особой любовью, но и в сердце Шехзаде Мустафы. Одно упоминание которого вызывало неподдельную радость Румейсы, освещающую её тонкий лик и наполняя чудесным блеском чёрные глаза. Много часов и минут провела она в молитвах к Аллаху, во время их разлуки в походе и лишь увидев родное лицо Шехзаде, она готова была пролиться хрустальной слезой на его очах, чтобы умереть слезинкой на его губах. Мирная улыбка легла на губы девушки от воспоминаний и она прижала руки к груди, словно пробуя удержать своё безумие сердца, стремящегося выпрыгнуть из груди. Предчувствие радости и счастья закружилось вокруг, вырывая её из рутины и поднимая к небесам, подобно созданию Всевышнего - хрупкой бабочке. Она была готова лететь к источнику своего света - Солнцу, которое взошло на горизонте её жизни и с тех самых пор освещает её путь. Лишь одного его слова было довольно, чтобы ввергнуть её в источник радости или грусти. Мягкие складки бархатного наряда облегали её стройный стан, вбирая в себя всю силу ночных фиалок из дворцового сада, ткань украсила её фарфоровую кожу и добавила глубине чёрным глазам. Длинные чёрные волосы были убраны изящным украшением, напоминавшим диадему и переливавшимся в свете свечей своими прозрачными камнями. Накидка покрывала сзади локоны и сама юная Румейса казалось существом эфемерным, готовым очаровать Падишаха своей души, исполнив любое его желание. Любовь проникла в каждый уголок её сердца, поселившись в нём и призывая к самым неразумным поступкам. Ароматные масла падали на её обнажённую шею, рассыпаясь на ней своими тончайшими ниточками и придавая чарующий вкус ванили. Следом опустилось дорогое ожерелье, подаренное Шехзаде Мустафой и закреплённое под водопадом тёмных волос. В дверь раздался стук и Румейса узнала, что её возлюбленный ждёт её. Тихой и незримой походкой девушка направилась к покоям Шехзаде, входя в них и припадая в глубоком поклоне, как подобало традициями.
- Шехзаде...
Её голос звучал взволнованно и в то же время, настолько счастливым, насколько можно было дозволено выражать свои чувства перед венценосной особой. Румейса несмело приблизилась к Шехзаде и медленно подняла глаза, сияющие точно два больших агата в глубине бархатной ночи. Объятья Шехзаде Мустафы напоминали собой рай и она с радостью вошла в него, обняв своего возлюбленного с небольшой робостью, свойственной её душе. Она закрыла глаза, чтобы почувствовать его запах и близость, бывавшую не столь часто, как ей этого бы хотелось. Ей не пришлось исполнять приказ Шехзаде, ибо он верно подметил, что Румейса часто прикрывала глаза, соприкасаясь с ним и таким образом пробовала насладиться в полной мере случайностью или улыбкой судьбы. Она замерла от мягкого голоса возлюбленного и почувствовала, как он что-то ей одевает на плечи. По ощущениям, девушка поняла что это, но не вполне осознавала для чего ей накидка в покоях Шехзаде, ведь Румейса никуда идти не собиралась.
- Шехзаде, мы куда-то собираемся?
С тревогой в голосе спросила она и волнение отразилось пурпуром розы на нежных щёчках девушки, которые стали подобны утренней розе, купающейся в каплях росы. Придавая свежести лику и без того юной наложнице, которая осторожно приоткрыла глаза и взглянула в зеркало, но не на себя, а на отражение Шехзаде Мустафы, чтобы прочитать по его взору куда они собираются пойти. Они вышли в сад, прохладный воздух, которого обвевал волосы девушки. Румейса шла рядом с Шехзаде, безмолвно и лишь иногда смотрела на него своими чёрными глазами. Некая таинственность витала в воздухе, но девушка не могла её постигнуть.