На рассвете дня, следующего за предыдущим, когда Булут-ага решил выкупить мальчика и помочь ему в его беде, субаши отправился к кадию, чтобы узнать, не ищет ли некий барышник¹ Явюз сбежавшего раба. Дом достопочтенного кадия был не близко, поэтому Булут-ага нанял экипаж.
- Останови-ка у рынка, почтенный, - обратился старик к извозчику, когда впереди показались пестрые палатки торговых лавок, - Узнаем, как там дела.
Извозчик молча кивнул и, легонько стукнув по крупу непослушного коня, остановил повозку и помог судье выйти.
- Подожди меня здесь, - обратился Булут-ага к извозчику и направился в ту часть рынка, где торговали хлебом и продуктами. Извозчик снова ничего не произнес в ответ, только угрюмо кивнул, хотя и был рад в своей душе неожиданной остановке и отдыху. Он снова ударил по крупу коня, но не со злости, а добродушно, так, как хлопают по плечу дорогого друга.
Булут-ага неторопливо ходил между рядами палаток, заглядывая то в одну, то в другую, кое-где справлялся о цене, о свежести, о личности торговца и о том, хорошо ли идет дело. Скоро начиналось новое столетие², и потому рынок дышал разнообразием фруктов и пряностей, каких не знал в другое время года. Булут-ага с удовольствием попробовал предложенный лукум с орехами и похвалил хозяйку. Здесь же - изобилие шербета³, баклавы⁴, кюнефе⁵ и халвы, богатое многообразие фруктов и специй. Булут-ага купил немного лукума и яблок и прошел дальше, к пекарным изделиям. Солнце еще не играло во всю силу, но его тепло успело утомить судью, он снял тюрбан и отер влажный лоб.
- Отец, да благословит тебя и дом твой Всевышний! Не желаешь ли купить хлеба? - Булут-ага услышал знакомый голос и поднял глаза. Это был Илкер-эфенди, тот самый купец, что привел ему вора намедни. Судья снова надел тюрбан, и только тогда, видно, торговец его признал.
- О Аллах! Булут-эфенди Хазретлери! - по лицу Илкера было видно, что он смущен и напуган. Глаза его бегали, щеки багровели.
- Здравствуй, - ничуть не смутившись произнес Булут-ага, - здравствуй.
Илкер-эфенди хотел было сказать, что не признал, но вовремя смекнул, что это было бы глупым продолжением беседы и потому занял свою голову тем, что было для него более важно: почему Булут-ага решил посетить рынок? Верно, чтобы приобрести что-нибудь, что ему было необходимо, но у него есть слуга, который должен это делать. Пока Илкер-эфенди рассуждал, судья обратился к нему.
- Скажи, почтенный, не знаешь ли ты одного торговца лошадьми, Явюза-эфенди?
- Явюз-эфенди..., - Илкер обхватил правой рукой подбородок и опустил глаза, но тут же быстро их поднял, - Знаю! Знаю! Он лучший барышник в Стамбуле, клянусь своим хлебом. Его дом недалеко отсюда, а торгует он в порту, рядом с невольничьим рынком.
- Где его дом, эфенди? - спросил Булут-ага и посмотрел вдаль, где краснели, нагретые солнцем, стены жилых домов.
- Прямо за рынком, эфенди, Вы сразу его узнаете: он большой и богатый, один возвышается среди ветхих зданий.
- Благослови тебя и твой труд Всевышний.
Булут-ага вынул из-за пазухи льняной мешочек, осторожно развязал его и извлек одну монету, которую протянул торговцу. Тот принял и хотел что-то сказать, но судья уже повернулся уходить. Илкер поспешно сунул монету в свой мешок и заодно справился о его сохранности: деньги были на месте.
Субаши вернулся к извозчику и приказал ехать к дому барышника Явюза. Илкер-эфенди не обманул: действительно, торговец лошадьми жил неподалеку в большом доме. Булут-ага постучал. Нет ответа. Судья снова постучал. За дверью послышалось движение, скрип засова. Дверь медленно отворилась, из нее выглянуло лицо человека, розовое и здоровое. Это лицо осмотрело агу с ног до головы и, видимо, по его внешнему виду признало чиновничью особу.
- Скажи, милейший, в этом ли доме живет Явюз-эфенди?
- Здесь, это мой хозяин. Если у Вас есть до него дело, проходите, я скажу, что пришел... - слуга замялся, не умея точно определить, кто перед ним.
- Субаши Булут-ага, - помог ему судья.
Краснощекий раб удалился, но скоро вернулся и открыл дверь шире, приглашая субаши войти. Булут-ага вошел, и дверь затворил другой слуга, маленький старичок.
- Хозяин в своем кабинете, - прохрипел он и рукой указал на местонахождение этого самого кабинета. Булут-ага кивнул и последовал за рабом. В дверях его встретил хозяин дома.
- Добро пожаловать, достопочтенный судья! Что привело тебя в мой дом? Желаешь купить лошадь, Иншалла? - Явюз-эфенди говорил торопливо, проглатывая слова. Видно было, что он нервничает, но старается не подавать вид. Верно, не чиста душа его перед Всевышним, значит, слова юноши о жестоком нраве барышника были правдой. Его слуги имели изможденный вид.
- Нет, эфенди, не лошадь желаю купить у тебя, а человека. Слышал я, что служит у тебя кузнец неверный, молодой юноша.
- Этот негодник сбежал от меня два дня назад. Я подал жалобу кадию, его ищут. А когда найдут, я убью его, - глаза Явюза сверкали от гнева.
- Не торопись, эфенди. Я нашел этого человека. И хочу купить его у тебя.
Барышник посмотрел на субаши глазами, широко открытыми от удивления. Купить беглого раба? Купить ничтожество, достойное только смерти? Явюз-эфенди не понимал этого, однако сразу понял свою выгоду от продажи. Он может запросить за раба больше, чем за лошадь, тогда этот неверный кузнец, сам того не ведая, сделает ему большое дело.
- Хорошо, я продам тебе его. За 1000 акче⁶.
- Я согласен, эфенди. Мой слуга привезет тебе указанную тобой сумму сегодня.
Явюз-эфенди хищно улыбнулся и приказал своему рабу нести бумагу и чернила.
- С ним надо построже, - предупредил Явюз, передавая Булуту-аге бумагу о продаже раба, - Эти неверные рабы очень непокорны.
Булут-ага ничего не ответил. Он благодарно кивнул, свернул документ и сунул его за пазуху.
"Чего только не выдумывают эти старики на закате лет", - подумал Явюз-эфенди, дивясь своей неожиданной продаже. "Всю жизнь продавал лошадей, а здесь - покупают раба!"
Субаши чувствовал облегчение на сердце. Торговец лошадьми был жестоким человеком, но дюже - он был человеком, заботившимся о своей выгоде, поэтому быстро согласился продать неугодного слугу.
Распорядившись везти в поместье, Булут-ага мысленно поблагодарил Господа за его промысел. Дорога была нетрудной и весьма недолгой, или субаши не заметил времени за размышлениями. В имении его встретил Джошкун-ага и сообщил, что вора привезли и разместили в комнате для слуг. Булут-ага действительно обнаружил Александра в крохотной комнате, в которой из мебели была только старая кровать и низкий круглый стол. Окно было высоко под потолком и закрыто деревянной решеткой.
- Как с тобой обращались? - спросил субаши юношу, - Ты голоден?
Булут-ага достал из-за пазухи документ и положил на колени кузнеца. Конечно, он не поймет ни одного написанного там слова, но спросит, что это, и тогда судья поделится с ним хорошей новостью.

Примечания:
1. зд.: торговец лошадьми
2. Новый год начинался в первый день месяца мухаррама. В 1539 году это соответствовало 29 мая.
3. Шербет - охлажденный фруктовый сироп.
4. Баклава - то же, что и пахлава. Кондитерское изделие из слоёного теста с орехами в сиропе.
5. Кюнефе - турецкая сладость, которую готовят из необычного теста под названием «тель кадаиф». На вид тесто напоминает тонкую лапшу.
6. Лошадь стоила 800-900 акче. Поэтому 1000 акче - больше стоимости лошади, как запросил Явюз.

Отредактировано Bulut Ağa (10.06.2014 14:07)

Как и предполагал Булут-ага, бумага вызвала у юноши недоумение.
- Я разыскал твоего хозяина, Явюза-эфенди. Он согласился продать тебя. Эта бумага,  - субаши осторожно взял свиток с колен невольника, - призвана подтвердить сей факт. Теперь ты можешь жить и работать здесь. Впрочем, отдыхай, а когда встанешь на ноги, покажу тебе имение и твою кузницу.
Булут-ага вышел и, подозвав Джошкуна-агу, велел отвезти барышнику его тысячу акче.

Через две недели Александр совсем поправился и был готов к службе в имении субаши. Булут-ага встретил его в саду, примыкающем к заднему двору, вымощенному булыжником. В знойный день сад дарил освежающую прохладу и ободрял ум, а в дни холодного ненастья согревал теплом, воспаряющим с нагретых прежде листьев.
- Вот ты где, - обратился Булут-ага к юноше, - Совсем окреп и поправился, славно. Ты еще не осмотрелся здесь? Ну пойдем, поглядишь.
Булут-ага повел Александра через сад, обращая его внимание на цветы и кустарники, которые казались ему особенно красивыми. Дом же, отделенный от сада задним двором, на котором располагались кузница и конюшня, был выстроен из камня и дерева. Он вполне отвечал канонам традиционной турецкой архитектуры: два этажа, два корпуса, соединенные между собой коридором, подвешенным между первым и вторым этажом. Две части дома, мужская, то есть селямлик, и женская, то есть гарем, объединялись одной крышей, хотя и были разобщены. Женская половина была пуста, за исключением комнат, в которых жили калфы: Булут-ага не был женат, не имел дочерей и не содержал наложниц. Впрочем, селямлик был довольно внушителен, так что живущему здесь не могло быть тесно. К тому же Булут-ага был единственным хозяином, все остальные - слуги, которые размещались в своих комнатах на первом этаже. Над первым этажом - балконы и террасы на широких выступах, поддерживаемых большими деревянными консолями, обвитыми вьющимися растениями.
Булут-ага решил познакомить молодого кузнеца с некоторыми особенностями чуждой ему культуры, в среде которой он вынужден жить. Проходя с ним мимо женской части дома, субаши остановился и обратился к юноше:
- Посмотри на окна, видишь, они тщательно закрыты деревянными решетками? Они называются кафессами и призваны препятствовать нескромным взглядам прохожих. Кафессы есть только на окнах в женской половине дома. Мужчинам нельзя даже помышлять о том, чтобы ступить в эту часть жилища, понимаешь? Если они, конечно, не евнухи.
Эти слова, верно, показались мальчику дикими, но Булут-ага считал своим долгом предостеречь от ошибок, которые окружающие могут воспринять враждебно.
- Здесь никто не живет, кроме калф, - добавил судья, встретив вопросительный взгляд Александра.
Фасад мужской части дома отличался только отсутствием кафесс на окнах. Деревянные межкомнатные и внешние двери были украшены увлекательной резьбой и полосками, образующими геометрический орнамент; над каждой дверью пробито окно, заделанное железными прутьями.
Обойдя дом кругом и рассмотрев его со всех сторон, Булут-ага и Александр вернулись во внутренний двор. Субаши провел своего работника в кузницу, которая содержала необходимые инструменты промысла - горн, двурогую наковальню, разнообразные шпераки и прочий вспомогательный инвентарь.
- Здесь есть все необходимое для работы. Никто не потревожит тебя, в противном случае будет наказан.
Булут-ага понимал, что слуги не сразу примут неверного новобранца, а те из них, кто считает себя правоверным мусульманином, и вовсе не захотят с ним считаться. Посему субаши счел правильным оградить юношу от возможных нападок и запретил своим рабам приближаться к нему и говорить с ним без нужды.

Булут-ага не ошибся, подозревая сердце юноши чистым, незапятнанным, но в то же время ведавшим бесчестность и ненависть со стороны людей и потому ставшим недоверчивым вопреки  своей природе. Субаши не мог объяснить ему, что помогает не из милости и великодушия, как хозяин, сжалившись над рабом своим, позволяет ему послабления, не из душевной щедрости, которая питается тщеславием, а по движению своей души, которая прониклась отеческой любовью к человеку, сыну какой-то матери, убитой горем разлуки с ребенком. По промыслу, известному одному только Господу, и львица воспитает ягненка как собственного детеныша. Булут-ага, глубоко верующий человек, видя во всем волю Всевышнего, так отвечал Александру:
- Пророк Муслим передал всем правоверным такой хадис¹: "Воистину, Аллах добр и любит доброту. Он позволяет добиться благодаря доброте того, чего не добиться суровостью или чем бы то ни было иным". Чего бы я добился, вернув тебя твоему прежнему хозяину? Я стал бы пособником в его злодеянии, погубил бы тебя вот этими самыми руками,  - Булут-ага раскрыл свои ладони, - И как бы я отвечал за сие перед Всевышним, когда придет мой час? Но не только из страха прогневать Господа я поступаю так. Тебе удивительно, почему мусульманин опекает неверного пуще мусульманина. Я родился и вырос в Смирне, которую называют "Гяур Измир", что значит "Неверная Смирна". Большинство жителей этого города  - не мусульмане, и я с детства видел несправедливость отношения к иноверцам, видел ее изнутри и возненавидел тотчас. Когда-нибудь я расскажу тебе историю, и все сразу станет на свои места, ты все поймешь. Однако, еще не время. Пройдем в конюшню, я познакомлю тебя с Челеби, кажется, он понравился тебе.
В конюшне Булута-аги было три лошади: арабская чистокровная кобыла Асли, арабский конь Батур и молодой берберийский жеребец Челеби. Все трое производили впечатление не только на искушенного барышника или любителя лошадей, но и на того, кто в целом был к ним равнодушен. Асла, хорошо и плотно сложенная лошадь с длинной изогнутой, как у лебедя, шеей, отличалась от своих собратьев низким ростом и серой мастью. Батур был самый высокий конь типа кохейлан: массивный гнедой конь с крепкой конституцией, действительно оправдывающий свое имя². Однако, несмотря на достоинства этих двух, рыжий Челеби явно превосходил всех. Длинная выразительная голова, глаза большие, умные и живые, внимательные подвижные уши, изящная шея с развитой мускулатурой, наклонный сильный круп, длинная прямая спина и длинные плотные ноги, словом, прекрасный экстерьер. Вместе с тем Челеби обладал незаурядным для скакуна характером. Он отважен, силен, смел, послушен, вместе с тем временами своеволен и упрям. Этот бербер не был обыкновенным конем, он был человеком в конском существе.
Булут-ага приказал вывести Челеби из загона. Тот, очевидно, поняв намерение хозяина, весело заржал и замахал хвостом. Субаши улыбнулся и похлопал коня по шее.
- Это самый прекрасный конь из тех, что когда-либо могут родится, - услышав эти слова, довольный Челеби покрутился, показывая себя со всех сторон, - Он лучше многих людей, что когда-либо могут родиться. Он будет твоим, будет тебе другом и соратником, который никогда не предаст, не отвернется от тебя, даже если весь мир отвратится.
Булут-ага велел нести седло и поводья.
- Ты можешь оседлать его. Если он не будет сопротивляться, значит, признает тебя своим хозяином.

Примечания:
1. Хадис - зд.: изречение
2. Батур - тур. воин

Старик наблюдал за общением юноши с конем и улыбался. Верно, очень очень любил лошадей и умел сей же час найти с ними общий язык. Челеби весело ржал и рыхлил копытцем землю, забавляя всех, кто видел это действо. Рассмеялся и Булут-ага, который никогда не видел такой ребяческой непосредственности, которая исходила от Александра и передавалась берберийскому жеребцу. Субаши с удовольствием наблюдал, как юноша проворно и мастерски седлает Челеби, который был счастлив показать своему новому и старому хозяину всё, на что способен.
- Приобрести этого коня возжелал бы даже самый искушенный барышник вроде Явюза-эфенди. Благо, он его не видел, иначе стал бы умолять его продать. Береги его, как настоящего друга, и он не раз сослужит тебе верную службу, - предостерег юношу Булут-ага.
Он никогда не продал бы Челеби ни за тысячу, ни за полторы тысячи акче: нельзя измерить ценность этого скакуна металлом. Он был подарен судье одним добрым человеком, который совершенно не знал толк в лошадях и содержал оных из одной необходимости. Булут-ага принял его совсем маленьким жеребенком, совсем недавно вступившим в самостоятельную лошадиную жизнь. И вот сейчас перед ним  - настоящий богатырь, взрослый, здоровый конь, излучающий силу и вместе с тем какое-то особенное изящество. Бег его был легок и быстр; казалось, каждое движение давалось ему очень легко и выходило отточенным, но вместе с тем живым - оно было заложено в самой его природе.
Александр в мгновение ока взобрался на коня и заслонил собой солнце. Булут-ага сложил ладони домиком на лбу и поднял голову. Вместо несчастного юноши, ставшего узником жестоких законов империи, субаши видел смелого и энергичного человека.
- Никому из слуг он не давался, а тебя, чудной, сразу признал, - проговорил Булут-ага и улыбнулся, - Раз уж сегодня такой благословенный день, я позволю тебе радоваться до самого следующего дня. Если желаешь, мы отправимся на охоту. Посмотришь здешние места и дичь.
Булут-ага владел небольшим, но довольно богатым на дичь лесом, который примыкал к саду. Субаши распорядился, чтобы запрягли других двух лошадей: он был уверен, что Александр не откажется ни от конной прогулки, ни от короткой охоты. В конце концов, когда еще жизнь будет к нему так милостива, как сегодня? Кто знает, какие еще испытания ниспошлет на его светлую голову Всевышний...