Грозная черная туча сгустилась над правящей династией османов. Не предвещая поначалу беды, кружила она над головами венценосных ее представителей, слишком беспечно считающих, что не пошатнуться их короны от надвигающейся бури. И слишком поздно поняли они, что не в силах уже разогнать эту тучу, и такую силу она набрала, что только плотнее и плотнее смыкалась над их головами. И вот, наконец, угрожающе нависла она над ними, обещая беспощадно обрушиться на них страшной грозой. Имя же ей - Хасеки Хюррем Султан. И кого-то она уже поразила, а кому-то еще только предстояло испытать на себе всю ее ярость.
Эта женщина не знала преград: ради собственного благополучия, без стыда нарушала она всеобщее спокойствие и порядок, рушила все устои и традиции, очевидно, воображая себя выше всех султанш в этом дворце. Да, конечно, Хюррем - мать четырех наследников, законная супруга Повелителя, но она всегда будет ниже любой из женщин, являющейся представительницей правящей династии по праву рождения, по текущей в их жилах крови.
Никогда Хатидже Султан прежде не думала, что кто-то осмелиться противиться вековым традициям, выказывать свое неподчинение и непочтение безнаказанно. И уж никогда не думала она, что это всерьез может ее напугать. До того, как ясно не осознала она, что может остаться в этом мире без Ибрагима, до последнего не признавала в себе этого чувства гордая и слишком самоуверенная Хатидже Султан, внешним спокойствием и высокомерием обманывая и себя, и окружающих. Теперь же непривычное пугающее ощущение собственной беззащитности завладело ею окончательно - словно нагая она стояла среди ледяного ветра на бескрайней равнине, не ведая, как ей защититься и как защитить ей тех, кого она так сильно любит. Аллах Всемогущий, как не хватало ей теперь матушки, как тосковала она по ней! Мудрая, всегда справедливая Валиде Султан нашла бы достойный выход из любой ситуации. Под ее заботливым материнским крылом, казалось, можно было укрыться от любой беды, от любой напасти, ее ласковые объятья унимали любую боль, а родной голос ее, утолял любую печаль.
Искать же спасения у Повелителя больше не имело никакого смысла, ведь его Хюррем пленила неведомым колдовством в первую очередь. Не сумел разглядеть Сулейман истинного лица этой женщины, не заметил он, как пригрел на груди своей змею ядовитую. Одурманила рыжеволосая султанша ясный разум его, незримой завесой застлала ему глаза, так, что, казалось, верил он одной только Хюррем своей. Что за лживые речи шептала она султану, оставаясь с ним наедине? Каким притворством, какой хитростью сумела сделать глухим его сердце к воззванию матери, сестры, сына? Все прощал ей Повелитель, все дозволял он ей своим неведением.
Невозможно было уже это терпеть, нужно было положить этому конец. И Хатидже чувствовала, что одной ей ни за что уже не справиться.
Написать письмо Шах-и Хубан она решилась не сразу. Не было согласия и родственной близости между двумя разными сестрами еще с ранней юности, ничего не изменилось и со временем. Несколько скупых фраз в редких письмах, рассказы от Валиде и Бейхан - вот и все общение между Хатидже и Шах-и Хубан. Когда-то предприняла Хатидже попытку сблизиться с сестрой, но сама Шах не слишком охотно ее поддержала: письма не стали приходить чаще, она редко была в столице и за все время ни разу не посетила их с Ибрагимом дворец, а на их свадьбу не пожелала приехать и вовсе. Всегда откровенная в своих домыслах Бейхан говорила, что Шах-и Хубан просто завидует ей: ведь Хатидже одна вышла замуж за того, кого любила, ей одной дозволили эту роскошь. И из всех сестер именно Хатидже Султан всегда была ближе Повелителю и Валиде, не только расстоянием, но и душой. Простодушная Хатидже, конечно, отбрасывала эти мысли в сторону, ведь она не сомневалась: Шах, Бейхан или Фатьма просто не могли быть матушкой и братом любимы меньше.
Тем не менее, не смотря на все разногласия, кого, как не ее, венценосную госпожу, должно волновать будущее династии, - думала Хатидже, но указывать истинную причину ее обращения в письме не стала, а лишь пригласила Шах-и Хубан вместе с дочерью и мужем (обычно это делала Валиде или Повелитель) отпраздновать священный месяц Рамадан в столице, вместе с семьей. И сестра откликнулась.
Но отчего не решалась сразу же, по приезду ее, Хатидже поделиться с ней своими мыслями? Поначалу не хотела, чтобы Шах-и Хубан подумала, что Хатидже пытается навязать ей предубеждения о Хюррем. "Пусть она сама посмотрит, что это за женщина" - думала султанша. Однако, с ужасом поняла она, что допустила ошибку: Хюррем умеет производить хорошее впечатление, и сестра, кажется, этому впечатлению поддалась, хотя и за этот месяц, заметила, верно, что Хатидже не слишком любезно обращалась с Хасеки.
В это солнечное утро Хатидже пригласила сестру к себе во дворец, чтобы повидаться и объясниться, наконец, с ней. Она отчаянно нуждалась в ее помощи и настало время о ней попросить.

Отредактировано Hatice Sultan (17.06.2014 18:37)